«Не знаю! Звук сверху!» Джейкоб поднял фонарь шлема, устремив луч на потолок. Ничего, кроме серых панелей и пучков кабелей. Звук не повторился. Тишина снова сомкнулась, еще более зловещей после этого резкого вторжения.
«Джек, может, хватит на сегодня? – предложил Лео, и в его голосе слышалась тревога. – Осмотр продолжит завтра. Свежая голова.»
Джекоб хотел возразить. Ему нужно было больше информации. Проверить двигатели. Найти жилой модуль Торна. Но… темнота за иллюминаторами центра (звездный свет слабо освещал зал), давящая тишина, странные записи и этот скрежет… Нервная система была на пределе.
«Да… пожалуй, – согласился он. – Где здесь можно переночевать? Жилой модуль должен быть.»
«По схеме – рядом с центром управления. Ищи дверь с маркировкой «Жилой Сектор».»
Джекоб нашел нужную дверь. Она открылась с легким шипением. За ней был короткий коридор и несколько дверей. Он открыл первую. Стандартная каюта. Узкая койка, шкаф, маленький санузел. Все покрыто тонким слоем пыли, но выглядело целым. И снова – странная чистота на маленьком столике, как будто ее недавно протерли.
Он снял шлем, осторожно вдохнул. Воздух здесь был таким же – чистым, холодным, с тем же сладковато-травяным оттенком. Он снял скафандр, оставив его у двери. Усталость навалилась как бетонная плита. Он сел на край койки. Голова гудела. От планов по ремонту и обогащению не осталось и следа. Его заполняли тревога, вопросы и эта гнетущая, наблюдающая тишина.
«Лео, я в каюте. Буду на связи. Если что…»
«Я тут, Джек. Спи. Завтра разберемся.»
Джекоб повалился на жесткий матрац. Выключил свет. Темнота поглотила комнату. Только слабый зеленый огонек индикатора на стене тускло светил, как глаз циклопа. Он лежал, прислушиваясь. Тишина. Потом – далекий щелчок. Еще один. Гудение где-то в стенах, нарастающее и стихающее. Как дыхание. Как биение огромного, спящего сердца.
И снова – легкий, едва уловимый скрежет. Где-то совсем близко. За стеной? Под койкой? Он замер, вглядываясь в темноту. Ничего. Только зеленый огонек и тишина, которая теперь казалась не пустой, а наполненной. Наполненной вниманием.
Он закрыл глаза, пытаясь загнать прочь паранойю. Старая станция. Глюки. Скрипы. Все нормально. Завтра начну работу. Завтра все будет ясно.
Но даже сквозь усталость и попытки самоубеждения, он чувствовал это. Ощущение было отчетливым, физическим, как мурашки на коже.