Алиса поняла. Дядя Семен нашел выход. Продажу. Шанс сбежать с этого проклятого корабля. Он подписал контракт. Он собрался лететь к покупателю… Но не улетел. "Она не даст мне уйти". Что случилось в эти три дня? Что помешало ему? Куда он делся потом? Официально – умер на Земле от сердечного приступа. Но как он вообще сошел с корабля, если "Она" не отпускала?
Вопросы вихрем крутились в голове, не находя ответов. Но один факт был ясен: этот контракт, этот путь к спасению от долгов – он был проложен по костям ее дяди. Он был ловушкой и для него. И теперь она, Алиса, подписала свой контракт, села на этот корабль, как муха на липкую ленту. Покупатель ждал. Деньги ждали. Но чтобы их получить, нужно было довезти корабль. А корабль… корабль не хотел отпускать.
Она опустила устройство с контрактом, ее взгляд снова упал на бортовой журнал. На последнюю, оборванную фразу: «…голоса… их так много…» Что это значило? Чьи голоса?
Внезапно свет в каюте погас. Полностью. На секунду. Потом снова зажегся, но тусклее, мигая. Алиса вскрикнула от неожиданности, прижав журнал к груди. Сердце бешено колотилось. Системы? Старость? Или… Она?
Тишина после мигания света казалась еще более зловещей. Давящей. А потом… она услышала. Сначала едва различимо, как шорох мыши за плинтусом. Но нет. Это был звук в вентиляционной решетке над дверью. Не механический гул. А… шепот. Невнятный, прерывистый, множественный. Как будто десятки голосов пытались что-то сказать одновременно, сливаясь в шипящий, булькающий поток звука.
Алиса замерла, вжавшись в стену. Кровь стучала в висках. Это были… голоса? О которых писал дядя? Шум систем? Галлюцинация от стресса и недосыпа? Она не знала. Но страх был реален. Ледяной, парализующий.
Шепот стих так же внезапно, как и начался. Свет перестал мигать, но горел по-прежнему тускло. В каюте снова воцарилась тишина. Но теперь она была другой. Напряженной. Заряженной. Как перед ударом молнии.
Алиса медленно выдохнула. Она должна была двигаться. Должна была запустить системы, проверить корабль, подготовить его к полету. У нее было меньше сорока восьми часов до возвращения шаттла, и она не могла передумать. Не могла.
Она положила бортовой журнал и устройство с контрактом в рюкзак. Они были ее единственными ключами к пониманию кошмара, в который она попала. Потом, сделав над собой невероятное усилие, она вышла из каюты дяди Семена в холодный, безмолвный коридор.