– Езжай отседова, – коршуном налетела румяная бабулька и схватила меня за руку, словно добычу.– Автобуса больше не будет, – с надеждой продолжил небритый обладатель Форт Нокса во рту.
– Ехай, паразит! – бабулька замахнулась, – а ты чего стоишь, уши развесила!
Мы с водителем растерянно смотрели друг на друга, он пожал плечами и повез свой золотой зуб в неизвестном направлении, а бабулька по-деловому потащила меня за руку от остановки. Жизнь вне стен детдома становилась все более интересной.
– Меня зовут Ася Манвеловна, сегодня переночуешь у меня, а завтра поедешь, сразу вижу, детдомовская, собираю вас тут как котят слепых.
Мы вошли в маленькую чистую квартирку в двухэтажном старом доме.
– Здесь я живу, не царские палаты, но свое. Работаю я дворником, из имущества кровать да шкаф, но мне хватает. Попьем чай и ложись. Я завтра тебя разбужу на первый автобус. Ты, девочка, по машинам не скачи, профессию осваивай, а дальше жизнь правильно поведет. Вот что ты умеешь? Хотя, что ты уметь можешь, выпускают вас как птенцов несмышлёных.
Я даже немного обиделась, эх, знала бы ты, Ася Манвеловна, какие пироги я пекла на курсах, ну и пусть подгоревшие с одной стороны и сырые с другой, но зато сама, лично, своими ручками. Подумав, что хвалиться своими кулинарными способностями плохая идея, я тихо промямлила: «Я пою».
– Пою, тоже мне умение, – рассмеялась Ася Манвеловна, – у нас каждый второй поет, а третий подпевает, разве это принесет тебе кусок хлеба? То ли дело маляр, елозь себе краской, да знай не обляпайся. Ну спой, что ли.
Я запела. Репертуар мой был отточен годами…
– Одиииин лишь только раз цветут сады в душе у нас, -подпевала Ася Манвеловна, довольно подперев румяные щеки руками. – Не Зыкина, – заключила она, – но достойно. Пошли спать, засиделись уже.
Ася Манвеловна принесла раскладушку и одеяло. Я допила ароматный чай и с удовольствием погружалась в уютную негу.
– На новом месте приснись жених невесте, – засыпая произнесла я. Снился мне повзрослевший Степка Родионов, от которого я пыталась спрятать первую страницу той самой книги, которую передал ему его отец-шпион. Степка дергал меня за руку, а я крепко удерживала книгу.
– Вставай, соня, ишь, в одеяло вцепилась. Вставай, чай стынет.
Ася Манвеловна стояла надо мной как в старых фильмах – со свечой в руках, в длинной белой ночной рубашке и с распущенными седыми волосами. Еще долго я буду вспоминать эту приятную женщину, которая не побоялась предоставить кров незнакомому человеку и поделившейся самым ценным, что было – советом.