На лице застыла обида – глухая, нестерпимая. На кого? На всех и на никого. На себя, на жестокий мир, который лишил его укрытия и защиты, на людей, которые не поняли, не поддержали, не заметили. Решимость была в каждом движении: в том, как он вытер нос рукавом, как сжал губы, будто ставя печать на своём выборе.
Ветер усилился, и его холодный, резкий толчок заставил Кота чуть податься вперёд. От этого движения его сердце забилось сильнее, а пальцы непроизвольно сжались. Ему казалось, что сам воздух, шумящий вокруг, нашёптывает ему что-то, давит, выталкивает.
Но в этой обжигающей, жестокой тишине наверху, среди шепота ветра и отзвуков города, всё ещё было место для одной мысли: "А если это ошибка? Если всё можно изменить?"
Девять месяцев до этого Кот по маминой просьбе принял участие в костюмированном шоу. Вместе с незнакомой тогда девочкой он, под звон колокольчиков и в колонне таких же ряженых, прошел круг по школьному двору и зашел в школу. Их с этой девочкой усадили на вторую парту в среднем ряду. На первой парте перед ними сидела девочка, похожая на заводную куклу из сказки о трёх толстяках. Кристина всегда была с бантом и на любой вопрос учителя поднимала руку. Впрочем, первое время она, видимо, считала себя единственным человеком в классе, способным на интеллектуальные подвиги, и поэтому отвечала на вопросы учителя сразу, не дожидаясь, пока её вызовут. Остальным оставалось молча восхищаться или тихо беситься.
Девочка Аня, сидящая рядом с Котом, тоже тянула руку с готовностью ответить на любой вопрос. Она, как и он, уже умела читать и явно чувствовала себя в первом классе всезнайкой. Правда, если Кот и был всезнайкой, то скрытным. Он жил по принципу: "Зачем напрягать окружающих своими талантами?" Для него всё происходящее было невыносимо скучным. Он коротал уроки, тайком читая на коленях книгу Фенимора Купера. От учительницы его заслоняла девочка с огромным бантом, и за это он был ей бесконечно благодарен.
Его соседка по парте стала своеобразным другом: они никогда не говорили на нешкольные темы, но Аня аккуратно толкала его плечом, предупреждая об опасности разоблачения. Весь первый класс Кота считали тихоней. Он не участвовал в суете перемен, не задирал девчонок и держался в стороне от пацанячьих стычек.
Учительница его спрашивала редко. Кот держался скромно: пришёл, тихо отсидел уроки и ушёл. Мама же, по секрету, рассказала учительнице, что год назад, будучи в санатории, Кот просто ушёл из класса, потому что ему стало скучно. Тогда ему только исполнилось шесть лет, и директор санатория решил не заморачиваться и освободил Кота от занятий в школе.