– Уже поздно! Приём окончен! – сказала она, едва завидев меня в дверях.
– Он умирает… – только и смог я выдавить из себя.
Она обратила бледно-голубые пустые глаза на свёрток в руках хромоногого посетителя. Клюку я держал под мышкой. Сквозь полотенце сочилась кровь и густыми вишнёвыми каплями падала на чистый кафельный пол. Во взгляде регистратора промелькнула брезгливость. Я поймал своё отражение в зеркале, висевшем в холле. Щёки впалые, тёмные круги под глазами. Два года назад я был другим: подтянутым, с короткой стрижкой, всегда в чёрной кожанке, будто только сошёл с трассы. А теперь одежда висела на мне мешком или саванном.
– Да что ж ты вылупилась-то! – выпалил я. – Беги за врачом!
Она и не думала вставать с места.
– Мы закрываемся, – повторила она, но уже без той наглой уверенности, что звучала в её интонациях сначала.
Годы упорных тренировок и игры в составе запасных научили меня не отступать перед преградами.
– Зови… ветеринара, – глухо прорычал я. – Иначе я здесь всё разнесу!
Прозвучавшая угроза возымела действие. Злая каракатица подскочила и умчалась в ординаторскую. И появилась через мгновение вместе с доктором. В моём представлении ветеринары – крепкие ребята, способные коней на скаку останавливать. Но ко мне стремительно приближалась хрупкая женщина. Её руки, кажется, тоньше гаечного ключа. Я сомневался, что она разберётся с такой сложной задачей.
– Не обязательно кричать! Я и так помогу вам! – произнесла доктор и кинула встревоженный взгляд на кулёк в моих руках.
Я протянул кота, завёрнутого в махровое полотенце. Она осторожно взяла пострадавшего. Немедля, я полез в карман за бумажником.
– Я заплачу за беспокойство, – пообещал я, пересчитывая деньги.
– Мы не берём плату за экстренные случаи, – отрезала доктор, даже не взглянув на купюры. – К тому же я не гарантирую, что кошка выживет!
– Это кот, – поправил я.
Мы долго шли по узкому коридору. Я вспоминал, как меня после аварии доставили на скорой в приёмный покой. Боль и паника перед неизвестностью заливали сознание ярким светом хирургических ламп. Не верилось, что страшное случилось именно со мной. Я не смирился с тем, что стал инвалидом. Это слово казалось огромным крестом, который я сам поставил на собственной жизни.
Рыжего положили на холодный железный стол. Он поглядел на меня, будто умоляя остаться. Домой я не спешил. Ладно, подожду исхода. Проверим, насколько сильный Рыжик. Сам не зная отчего, я придумал ему кличку.