Надю утешала вся та же Света, став в это время еще ближе. Подруга всюду таскала Надю за собой, стараясь отвлечь от мрачных мыслей, но это мало помогало. Надя чувствовала себя лишней. Она своим присутствием и кислой физиономией раздражала других Светиных подруг, которые не испытывали к этой малолетке дружеских чувств. Надя это видела и была благодарна Свете, что та, несмотря на хлопоты и даже неприятности, не отказывается от их дружбы. Ей было совестливо мешать подруге проводить время, но еще больше пугала мысль остаться одной.
Со временем душевное спокойствие стало налаживаться. Все-таки Андрюша не ушел из ее жизни, как казалось в момент переезда. Он остался, пусть далеко, пусть теперь надо было его ждать, но он все-таки был с ней.
Образовавшаяся рядом с ней пустота теперь медленно заполнялась. В школу она ходила со Светой, из школы чаще всего ее провожал то один мальчик, то другой, воспользовавшись освободившимся местом. До конца года к ней так никого и не посадили, но Елена Сергеевна, классный руководитель, обещала на следующий год обязательно кого-нибудь посадить за одну с ней парту, несмотря на все Надины протесты. Елена Сергеевна не сказала ей, что некоторые мальчики уже не раз просили об этом.
Свободное время, когда нельзя было связаться с Андрюшей, Надя стала выходить на улицу, все чаще сидеть в компании сверстников, собиравшихся в соседнем дворе. Заслуга в том, что Надю стали отпускать со двора, опять-таки принадлежала Свете. Это она убедила Надиных родителей, что там собираются все друзья, что находятся они у всех на виду и взрослые их контролируют. Это действительно было так, и после консультаций с другими родителями, Надин папа разрешил отлучаться дочке в соседний двор до наступления сумерек. Мальчики продолжали активно за ней ухаживать. Теперь, когда Андрюша не жил в ее подъезде, они даже звонили в ее дверь, приглашали на улицу. И Надя соглашалась.
Света научила подругу пользоваться косметикой. Не просто мазаться, как Надя иногда делала до того, а именно пользоваться, умело, лишь малым количеством, подчеркивать большие глаза, от чего они казались бездонными. Надя научилась тонировать лицо, лишь слегка наносить румяна, чтоб лицо не казалось разрисованным как у куклы, как часто оно выглядело у девочек ее возраста. Свои пухленькие губы, которые и без того были яркого цвета, она теперь предпочитала красить не в броские цвета, придавая им окантовкой чувственный вид. Наде нравилось смотреть на реакцию мальчишек, когда они боролись между желанием смотреть на нее, и смущением надолго задерживать взгляд на ее лице.