Они должны быть благодарны уже за то, что она не пошла на это раньше. За то, что всё это время у них была возможность спастись, но они ею не воспользовались. Это была их ошибка, как и всё то, что они с нею сделали. Вот только никто не учёл того, как умело она адаптируется. Она оказалась умнее. Хитрее. Опаснее. У неё получилось сыграть всеми, кто был ей нужен.
Лишь теперь, когда она сидела в тишине квартиры, заполненной тёмным одиночеством, из углов комнаты к ней подбиралось осознание того, что она собирается сделать. Своей прихотью она изменит жизнь всей Ньюэры. Но и ей предстоит начать её благодарить. Точно. Своим выступлением она сделает одолжение всему миру. О нет, ей определённо не хочется бороться за внимание. Дело не только в ней, но и в их общем будущем.
Одна посреди пустой квартиры. Её никто не навещал, и она никого не приглашала. Пускай будет так. Жаль лишь, что у неё никак не получалось перестать держать спину, закинуть ногу на ногу и сесть так, как было удобно ей, а не невидимым камерам, фиксирующим все её позы. Может, она хотела ссутулиться, сморщить нос и расплакаться, но для неё это давно забылось. Всё, что нельзя показать публике, бесполезно. Этому её научил отец. Он никогда не проверял домашние задания, но следил за результатами школьных олимпиад. Ей положено быть той, о ком он может говорить с гордостью. Она обязана представляться людям тем, кем он начал восхищаться ещё до её рождения – собственной глупой фантазией. Ласковая и прилежная. Кроткая и безупречная. Пускай в ней ничего из этого не было, теперь ей не составляло труда играть роль той, на кого было принято ровняться остальным.
Никто не знал, кто она такая, и ей самой было невыносимо об этом задумываться. Предположим, все её представления о себе канули в лету ещё тогда, когда отец впервые приказал стоять смирно, хотя парадные туфли пришлись ей не по размеру. Своё мнение можно высказывать лишь в том случае, если о нём спросят. И даже собственные речи она никогда не придумывала сама – отец вбивал ей в голову все слова, необходимые человеку в её положении. Ей оставалось лишь репетировать их перед зеркалом вместе с нужными жестами; оттачивать улыбку; искать в себе силы дышать ровно и не слишком часто, даже если из-за туго обтянутой корсетом груди ей не хватало воздуха.