– Знаю. – Прошептала Фобия. – Мария давно мне об этом сказала.
– Что? – он вдруг решил, что ослышался.
– Я ведь уже говорила. Она не любит меня. – Только теперь Фобия утёрла слёзы, что никак не хотели падать с ресниц. Её речь оставалась такой же ровной, как прежде. Словно бы она была стальным кнутом, а Деми не пропускал ни одного удара. Его кожу жгло от частых ударов. – Мария может быть хорошей только для тебя. А я поддерживаю отца. Для неё мнения важней кровных уз.
И тут Деми вспомнил. Вернее, осознание врезалось в его затылок и заставило мозг коснуться черепа. Жаль, что ничего нельзя забыть до конца. Лучше бы он никогда не видел того, как Мария называла маленькую Фоби бездарностью, и не вспоминал, что подслушивал это и молча со всем соглашался. Ему нравилось, что кто-то считает его сестру не идеальной. Так она переставала быть примером, к которому он вынужден был ровняться. Так у него ещё оставалась надежда, что отец бросит её и будет любить его одного.
– Почему ты, – язык заплетался, словно после вечера в баре, но Деми заставлял себя держаться. – Как ты можешь так просто об этом говорить?
– Кто-то же должен. Пока ты плакал на коленях нашей матери, я держала пост в кабинете отца. Даже сейчас, когда ты становишься Деми, я остаюсь Фобией Медчер. – Фобия улыбнулась, чтобы брат не подумал, что она его осуждает. На самом деле, она всегда завидовала его свободе. Он мог сбежать и к Марии, и к Беннетам, но у Фобии не было никого, кроме отца. Вот только для того, чтобы оставаться рядом с ним, ей нужно было соответствовать. – Кто-то же должен быть сильным. Кто-то всегда что-то должен.
– Перестань делать вид, будто ты одна здесь страдаешь. Тупая эгоистка. – Деми выплюнул эти слова прямо ей в лицо, и Фобия сделала шаг назад. – Да ты хоть представляешь, как было тяжело мне? Как мне всё ещё тяжело!
– Так и продолжится, пока ты не перестанешь себя жалеть. До того, как ты пришёл, я боялась, что не узнаю тебя, но ты так и остался тем малышом Деймосом, с которым никогда не считались. Что раньше, то и сейчас. Ты продолжаешь оставаться красивым мальчиком, только теперь вся твоя миловидность в слезах и грустных глазах. Мнение других для тебя ещё слишком значимо. Ты хочешь, чтобы все хотели тебя пожалеть, но отталкиваешь их для того, чтобы тебя не уличили в том, что ты не Деми, а Деймос Медчер. Ты так и остался самим собой, годы вне столицы ни капли тебя не изменили. – Произнесла она прежним ровным тоном так легко, словно заучила свою речь наизусть. Деми и не сомневался, что она подготовила её заранее.