В общем, всё это не про меня, всё это только название на фантике. И если уж у нас пошёл разговор по душам, то разрешите некоторым из вас плюнуть в душу. Вот, с какой целью люди заявляют при знакомстве «я – интроверт»? Так себе презентация. Что с того, что медвежата с бревном нарисованы на шоколадных конфетах, которые до сих пор любит трескать моя бабушка, одолевшая собственного близнеца не приемами подживотной борьбы, но хитростью, заключавшейся в изображении слабости и нежизнеспособности после рождения, отчего ей достались все ласки и заботы первых дней жизни, а за братиком не углядели? Ни бревна, ни хотя бы шкуры неубитого медведя в конфетах нет, что бабулю никогда не смущало. А вас не смущает? Ведь как раз конфета могла бы заявить, что она интроверт, но не видит необходимости даже намекать на это при первом знакомстве. Вместо этого она с подобающей интроверту скромностью шуршит легким шёпотом: «Поговорим о медведях. А лучше – помолчим». Вот и я обычно помалкивал, когда нужно было принимать какие-то решения.
Болтал я тоже много, но на посторонние темы, лишь бы меня ничего не касалось. А коснись меня – что я могу, как и многие другие, решить? Я не рос в комнате под лестницей – в нашей двушке из лестниц был только остаток шведской стенки, потому на внезапные волшебные перемены в моей жизни надежды не было. У меня имелась отдельная комната, которой мне с моими спартанскими запросами вполне доставало, оттого переезжать за пределы города хотя бы в поисках приличной работы я не собирался. В городе же, не самом крупном из соседних городов, всякое место, подходящее для того, чтобы дать мне работу, постепенно растворялось, и скорее можно было ожидать, что придется, как в компьютерной игре, прыгать с одной падающей от твоего шага платформы на другую, умудриться так добраться до окончания всеобщего обвала, где в качестве награды тебе скажут «Молодец!».
Я окончил институт и, несмотря на всю романтику возраста, периодические влюбленности, свидания, стихи и переживания, всё еще не имел девушки, чтобы можно было начать рисовать в воображении картину будущей жизни и получить таким образом импульс, которого сам себе я придать не умел. У меня были друзья. От злоупотреблений дружескими гулянками меня прочно спасал тот же статус холостяка, живущего в исходной семье.