Она не знала, кто он.
Но знала: это – начало.
Пусть он и не сказал ни слова.
Пусть они и не коснулись друг друга.
Но её внутренняя пустота – будто на секунду получила дыхание. Он как будто оставил в ней что-то. Или наоборот – вытащил.
Когда она возвращалась домой, улицы были уже тёмными. На балконах звенела посуда, в окнах горели телевизоры. Но внутри Мелиссы жила только одна мысль: он будет там снова.
И она – придёт.
Она не могла спать той ночью. Стамбульская весна была обманчива – днем светило солнце, люди пили чай на улицах, смеялись, спорили. Но вечером наступал холод. Не просто прохлада – тоска, вползающая в кожу. Казалось, город жил в ритме её сердца – неспешно, глухо, тревожно.
Около полуночи она подошла к окну своей маленькой комнаты – всего одна комната, деревянные ставни, щели в полу, скрипящая дверь. Её чемодан всё ещё стоял у стены – не разобран. Будто она боялась остаться. Будто надеялась: всё это временно, всё ещё можно развернуть назад.
Она смотрела на фонари, на редкие машины, на белую кошку, которая сидела на карнизе напротив. И вдруг, сама не понимая почему, прошептала в темноту:
– Ты ведь тоже чувствуешь, да?
Никто не ответил. Но внутри что-то сжалось. Тонкая, почти болезненная нить между ней и тем человеком у воды… она не рвалась, а, наоборот, натягивалась с каждым днём всё сильнее.
На третий день он снова был там.
И в этот раз – раньше неё.
Он сидел на скамейке. Той самой. На которой она сидела в первый день. Лёгкий ветер развевал его шарф, волосы чуть растрепались. Он не смотрел по сторонам – только в одну точку, вдаль. Казалось, он тоже кого-то ждал.
Она замерла в пяти шагах, спрятавшись за уличный киоск с симитом. Стояла, как школьница. Смешно, нелепо, глупо. Но не могла подойти. Потому что если подойдёт – он посмотрит. А если посмотрит – всё изменится.
Она дождалась, пока он встанет и уйдёт. Потом села на ту же скамью. И положила руку на дерево – в то место, где до неё лежала его ладонь. Там было ещё тепло.
Так продолжалось несколько дней. Он приходил раньше, она – позже. Он – с чаем. Она – с книгой. Они никогда не заговорили. Никогда не встретились глазами. Но оба знали, что другой – здесь. Что это уже не совпадение. Что это – часть чего-то большего.
Иногда он приносил с собой газету. Читал вслух сам себе, тихо, неразборчиво. Его голос был тёплым, чуть хриплым. Мелисса не понимала слов, но слушала звук, будто музыку. Иногда он записывал что-то в блокнот. Рисовал? Писал? Она не знала.