Аня забеременела спустя два года пребывания на «Ковчеге». Эта беременность похоронила последние надежды Тревора забрать любимую женщину у соперника. Он метался между профессиональным долгом и личной обидой.
– Важно сохранять спокойствие, – твердо велел Саркисян. – А результаты отличные.
Аня шумно вздохнула. Из-за размера живота ее мучила одышка. Когда он надевал ей пульсометр, пальцами намеренно скользнул по запястью чуть дольше необходимого – достаточно, чтобы увидеть, как дрогнули ее ресницы.
– Тебе следует чаще и дольше оставаться в оранжерее, – посоветовал он, когда датчик показал низкий уровень кислорода. – И вообще, Дарен, как считаешь, может, ей лучше перебраться туда насовсем? Что если ребенок в невесомости повернется не так или обмотается пуповиной?
Тревор посмотрел на врача в ожидании, что тот скажет. Саркисян задумчиво потер подбородок.
– Да. Это разумное предложение.
– Мне переехать в оранжерею? – Аня отвернулась на секунду от Тревора, когда Дзянь задрала ей рукав. – Где я буду спать? А мыться? И ходить в общий туалет придется?
– А что такого? Зато медицинский отсек под боком, – поддержала Дзянь, стуча пальцем по шприцу.
– Вы что, привяжете меня к кровати? – Аня сложила руки на груди. – Посреди лаборатории. Когда я успела стать мышью? – Ее взгляд из-под опущенных ресниц казался Тревору обвинением. – Еще неделя и я рожу. А пока буду сидеть в каюте. И ты, Тревор, если тебе так нравится, носи мне подносы с едой. Потому что я даже мужу запретила обращаться со мной, как рабу с хозяйкой.
Тревор подошел к ней и щелкнул по носу – слишком резко, чтобы это было по-дружески. Аня слегка расширила глаза.
– Не спорь, – велел он.
Аня, смеясь, ткнула его в ответ пальцем в бок. Этот фамильярный жест обжег, как раскаленная игла.
– Ладно. Ставьте уже укол. Вы все меня утомили.
Аня ушла, и Тревор снова проверил оборудование у родильного места – всё должно быть идеально. Гудчайлд хрустнул пальцами, уселся за докторский стол и задумчиво уставился в ширму, за которой темнели очертания аппаратуры.
– Как же так? Я предусмотрел всё, чтобы сохранить жизнь, а о рождении новой даже не подумал.
– Снова гипнотизировал видео? Не надо так, Тревор, – погрозил пальцем Саркисян.
Гудчайлд действительно не раз пересматривал съемку с крысами, выношенными в невесомости. Эксперимент провели в восьмидесятых. У животных повредился двигательный аппарат из-за отсутствия гравитации. Они ползали по клетке, волоча безвольные ноги.