– И какая же награда меня ждёт?
– Вы сами вольны решать, чего хотите. Я дам всё, что попросите.
Антал хихикнул, закусив костяшку указательного пальца.
– Аппетиты у меня большие, господин Дезрозье. Я никогда не отличался скромностью, потому мелочиться не стану – буду просить много.
– В деньгах я не ограничен.
Антал, цокнув языком, ответил:
– А деньги-то меня как раз и не интересуют. Мне с некоторых пор известно, что у вас имеется некая диковина.
Нерон напрягся. Незаметно для самого себя он отступил, видимо, уже догадываясь, о чём шла речь. А Бонхомме продолжил:
– Козлёнок.
Король сморщился. Его догадка подтвердилась. Он не спешил давать ответа и принялся размышлять. А Антал, в полной мере осознавая, о чём имел наглость просить самого Нерона Дезрозье, заволновался, хотя этого не показал. Он терпеливо ждал, не собираясь отступать.
Это был не простой козлёнок. Подобных ему во всём Эрхейсе насчитывалось всего трое. Четвёртый по слухам находился во Дворце Дезрозье. И каждый был глубоко и надёжно запрятан – отыскать так просто невозможно. Ценность их заключалась в крови. На вкус она была слаще мёда и любое проклятие, даже самое страшное, способна побороть. Козлята олицетворяли собой четыре завета: не вижу, не слышу, не говорю, не чувствую. И Антал в них очень нуждался.
Нерон мог бы выгнать его сию секунду, мог бы убить по щелчку пальцев. И он солгал бы, если бы сказал, что не думал об этом прямо сейчас, но в противовес этим мыслям король думал ещё и о дочери. Желания её – закон, тем более в такой тяжёлый для королевской семьи период. Что бы принцесса ни задумала, для чего бы ей ни понадобился Антал Бонхомме, так тому и быть, если это поможет ей справиться с… насущными обстоятельствами. Нерон очень сомневался, что причина, по которой Элейн захотела видеть прескверного господина, заключалась именно в серьгах, ведь её шкатулки с малых лет ломились от всяческих украшений. Значит, такую высокую цену король заплатит вовсе не за работу ювелира.
Нерон взглянул на Антала и медленно кивнул:
– Я согласен.
Бонхомме поначалу не поверил своим ушам. Вот так просто? Всего лишь смастерить серьги взамен на самую драгоценную во всём Эрхейсе диковину? Что-то было не так, что-то крылось за всем этим, и Анталу только предстояло выяснить, что именно.
– Что ж, по рукам, – ответил он.