– Ясно… Везёт тебе, Люсичка.
– И не говори…
Не успели мы руки вымить, как на пороге появилась процессия. Зарёванная мамаша несла на руках малыша лет двух. Малыш уж и плакать не мог. Дышал надрывно, тоненькие рёбрышки ходуном ходили под рубашонкой. Рядом шёл молодой красивый мужчина. Отец – подумала я. Шествие замыкал осанистый не по возрасту заведующий детским отделением, некто Арнольд Аркадьевич Кискин. Кискина я терпеть не могла! Самовлюблённый малознайка. А гонору-то, а гонору…! Ради справедливости замечу, что Кискин отвечал мне тем же и так же.
Я повернулась к малышу. Бледный, с испариной… ему явно было больно. Ребёнок как-то нехорошо вскрикнул, изогнулся и прижал ладошки к анальному отверстию.
Геморрой? Трещина? Пронеслось у меня в голове.
Люся осторожно снимала с мальчика одёжки, стараясь не напугать малыша. Маленький пациент не боялся. Он страдал…
– Малыш, а глаза умные, как у взрослого…, бормотала я, помогая расстёгивать помочи у штанишек. – Какие-то мудрёные, на двойных кнопках…, да ещё и «карабинчики»… вертелось у меня в голове. Взрослый не сразу сообразит… Какой дурак придумал такие комбинезончики? А..а, на кнопку нажать надо. Всё. Отстегнулись…
– У..ух, ты! – Ахнули мы с Люсичкой. Оголившийся животик малыша напоминал футбольный мяч. Твёрдый, горячий, с вывернутым пупочком. Куда смотрел Кискин?! Да ребёнка оперировать надо! Как через стекло – голос Люси:
– Когда у ребёнка последний раз был стул?
– Сегодня утром – Прошелестела мамаша. – У Ванечки каждый день стул. Женщина заплакала.
Люся осторожно пальпировала животик. Почти не касаясь гладила, слегка надавливая… Малыш молчал… Я не понимала: ему что, не больно? Он уже ничего не чувствует? Или привык, что животик – это плохо? И меня вдруг осенило!
– Мамочка, а вы не можете показать, какое количество бывает в горшочке каждый день?
Женщина удивлённо вскинула брови – могу. Вот, приблизительно столько.
– И каждый день именно столько? – Продолжала я допрашивать.
– Да, почти всегда одинаково…
– Людмила Николаевна, со стулом у ребёнка всё в порядке. – Влез в разговор Кискин.
– В порядке?! Да у него многолетний застой! Разве это стул?! – Почти кричала я. Меня трясло! Я ненавидела тупоумного Кискина.
– Наталья Григорьевна, что привезла?
– Секунду, Людмила Николаевна.
Быстренько стала выкладывать на стол всё своё богатство… Пачки трав и но–шпа всё время куда-то скатывались, из кружки Эсмарха выскочила трубка, а бутылки с минералкой вообще чуть не разбила. Я нервничала…