– Мы все что-то слышим, – добавил Неяр.
– А если мы – не ошибка? – вдруг произнесла Лия, удивившись тому, как смело прозвучали её слова. – А если мы – ключ? Если лес хранит в нас то, что было когда-то забыто?
В круге наступила тишина. Феи переглянулись – и в эту же секунду свет на ладони Лии вспыхнул ярче прежнего, пульсируя в такт её словам. Все взгляды устремились к её руке: на коже сиял тот самый знак, теперь совсем явственно, будто он был частью самой земли.
– Видишь, – произнёс Орвель, – лес тебя услышал. Он редко отвечает так. Значит, ты нужна не только себе.
В эту минуту Лия ощутила не просто тепло, а настоящее принятие. В груди разливалась радость – не жгучая, а тихая, как огонь, который греет изнутри. Здесь, среди безымянных, она впервые за много дней позволила себе по-настоящему улыбнуться. Долго после этого Лия не хотела уходить из круга. Она просто сидела рядом с новыми друзьями, впитывая в себя это незнакомое, но удивительно близкое чувство – будто сам лес впервые за долгое время обнял её по-настоящему. Даже когда разговоры стихли, а корни под ногами едва заметно пульсировали светом, внутри Лии продолжал тлеть мягкий огонёк – тот, что не давал угаснуть новой уверенности. Она слушала – их дыхание, голоса, даже тишину. Всё постепенно становилось частью её самой. Но в глубине леса время текло иначе, и вскоре она заметила, что тьма под потолком стала плотнее – значит, наступал вечер. Один за другим феи начинали убирать плетёные корзины, укрывать мох на ночь, а в дальних углах кто-то вполголоса напевал почти неразличимые мелодии – словно заклинания от забвения. Саэл – хрупкая, слепая девочка с зелёными косами – первой подошла к Лии и осторожно взяла её за руку: