Второй, воспользовавшись моментом, прыгнул ему на спину, пытаясь обхватить шею. Всеволод, даже не обернувшись, просто отмахнулся от него своей ручищей, размером с хороший кузнечный молот. Дружинник отлетел в сторону и кубарем прокатился по грязи под дружный, раскатистый хохот зрителей.
– Всеволод! – крикнул Радомир, подойдя к краю освещенного круга. Его голос с трудом перекрыл шум.
Великан обернулся. Заметив друга, его широкое, простое, обветренное лицо тут же расплылось в широченной, искренней улыбке.
– Радомир! Брат! А я уж думал, ты решил в княжеском меду утонуть! – прогремел он своим густым басом, от которого, казалось, вибрировала земля. – Что, насмотрелся, как я этих щенков гоняю? Идешь побороться? Или тебе сразу двоих в противники мало? Давай, пока я не остыл!
– Времени на игры нет, – серьезно сказал Радомир, подходя ближе. Он намеренно не улыбнулся в ответ, давая понять, что дело важное.
Улыбка тут же медленно сошла с лица Всеволода. Он хорошо знал своего друга и видел, что тот пришел не состязаться в силе. В глазах Радомира он увидел тень беды. Великан кивнул своим незадачливым спарринг-партнерам, отпуская их, и те, потирая ушибленные места, с радостью ретировались. Всеволод шагнул к Радомиру, и его тень накрыла друга целиком.
– Что стряслось? – спросил он уже совсем другим, тихим и серьезным тоном.
– Я ухожу из Киева. С рассветом. На запад, в леса. Там беда с моими земляками. Нужна твоя сила.
Всеволод не стал расспрашивать ни о деталях, ни о мертвецах, ни о знаках, ни о княжеском приказе. Для него мир был устроен просто и понятно. Его друг, его названый брат, идет в опасное место. Этого было более чем достаточно. Он положил свою тяжелую, как пудовая гиря, руку на плечо Радомира.
– Ты идешь – и я иду, – просто и весомо сказал он. – Это и не вопрос вовсе. Скажи только, скольких бить и как сильно.
Радомир благодарно кивнул. Тепло от дружеской руки, казалось, прогнало часть холода из его души. Теперь отряд был почти в сборе. Три человека, три стихии, три разные силы, готовые стать единым целым. Горислав – тихий и наблюдательный, как лесной филин, видящий во тьме. Всеволод – мощный и прямой, как разъяренный медведь, ломающий все на своем пути. И он сам, Радомир, их предводитель, связанный с этой проклятой землей неразрывными узами крови и памяти.