Наш дом крайний на улице, за ним – дикий сад. Раньше там тоже дом был, но хозяева уехали, и он пришёл в негодность. Соседи постепенно разобрали его по брёвнышку, так что остался только остов из старого кирпича, насквозь проросший лопухами. Но раз в два года старая яблоня плодоносила, так что мы собирали яблоки и сушили для компота. В этом году, судя по крупной завязи, тоже будет хороший урожай.
Когда я вернулась, картошка уже подоспела.
– Может, на кухне сядем? – предложила я. – Чего туда-сюда таскать?
– Да как же ж можно? – возразила тётка Дарья. – Видано ли дело гостей в кухне кормить? Предупредила бы, приехала к накрытому столу, а так извини, чем богаты.
– Не обижайтесь, тётя Даша, – обняла я её и едва не прослезилась. Вроде и выпила с гулькин нос, а в голове шумит и глаза на мокром месте. – Как же я рада вас видеть!
– И то верно, я ведь и помереть могла, пока ты там в своей Москве!
– Ох, скажете тоже!.. – испуганно воскликнула я и тут же опомнилась: права тётка Дарья, так оно и бывает…
– Ну, ну, – прижала она меня к своей необъятной груди, – всё путём… Садись. Я и сама проголодалась.
На столе уже стояли разносолы: огурчики-помидорчики, квашеная капуста и поверх неё – пара моченых яблок.
– Праздник живота! И пусть весь мир подождёт! – патетично объявила я, хватаясь за вилку.
– Пущай подождёт, – согласилась тётка Дарья, разливая по рюмкам «огненную воду». – За встречу мы выпили, теперь давай матушку твою помянем… Царствие небесное, земля пухом, – скороговоркой произнесла она и обсосала сморщенный коричневый огурец.
Я тяжело вздохнула:
– Царствие небесное… Всё думаю, как же так произошло: раз – и нет её. Ведь врачи говорили, что шанс есть, что надо лечиться, в конце концов сделать операцию, а тут… Сердце, да?
Тётка Дарья поднесла рюмку к губам и даже открыла рот, но замерла, глядя на меня.
Я выпила, а она положила огурец на блюдце и отвела глаза.
– Что, тёть Даш? – прикрыв рот ладонью, выдохнула я.
– Да ничего, – глухо ответила она и тоже выпила.
Я чувствовала, что между нами повисла недосказанность, и пыталась понять, с чем это связано. Ничего на ум не приходило, к тому же я быстро захмелела с непривычки.
– Ты заключение о смерти видела? – задала вопрос тётка Даша, склонившись над тарелкой.
Я задумалась, а потом к собственному стыду призналась, что нет. Известие о смерти матери окончательно выбило меня из колеи, и я мало что соображала. Тогда я ещё толком не отошла от исчезновения Веры, от её поисков и допросов, от жуткого состояния, которое оставило свой неизгладимый след на моём характере и отношении к миру в целом. Удивительно, как я вообще смогла ассимилироваться в Вологде, но это-то как раз можно было объяснить: я с головой ушла в учёбу, тренировала руку и использовала каждую минуту, чтобы занять себя. По сути, я была ещё совсем ребёнком, но именно желание во что бы то ни стало вытеснить из своей головы все те жуткие воспоминания и помогло мне справиться и не сойти с ума.