В отличие от взгляда господина Шаха.
– Что? – встречаюсь с его взглядом, ничего не понимая.
Взгляд полыхающий. Он моментально стирает прохладу с кожи, образуя фантомные ожоги.
А вздох сквозь зубы не сулит мне ничего хорошего.
– Ты при всех мужиках раздеваешься без проблем?
– Не при всех. И при тебе бы не стала, но ты ведь не отворачиваешься.
Я огрызаюсь.
Непроизвольно.
И снова, в который раз за вечер кусаю себе язык, когда взгляд Шаха чернеет до жути.
Я ведь не догола разделась, на мне нижнее белье. Со мной нельзя так разговаривать, нельзя. У меня влиятельный отец, глава мафии…
Правда, он там, а я здесь – в полной зависимости от Эльмана.
– Мне нравится моя одежда на тебе.
Переодевшись, я натыкаюсь на мужской изучающий взгляд и застываю. На меня так не смотрели никогда. Чтобы через взгляд трогать – никогда. Никто себе не позволял.
– Ты носишь черную одежду. Всегда? – решаюсь спросить, пока его глаза еще совсем не почернели, а пожар не разгорелся до бескрайних орбит.
– Всегда.
– Почему?
Я нервно сглатываю, но ответа не получаю.
Там кроется что-то болезненное для него, я это понимаю. Жутко болезненное. Эльман пережил потерю – но что это была за потеря?
– Если ты оделась, то рассказывай, что у тебя случилось, – велит холодно, отстукивая длинными пальцами свой ритм по столу.
Застегнув на себе огромную черную рубашку, я медленно подхожу к столу и опускаюсь в широкое кресло напротив Эльмана. В этом кабинете важные мужчины принимают важные решения, а еще иногда здесь появляется особенная девушка для Эльмана. Я до сих пор чувствую ее легкий цветочный аромат, который постепенно перебивается тяжелым сандалом и окутывает мое тело.
– Я приехала не одна. Папа отправил со мной людей, они ждут меня на входе клуба. Их почему-то не пустили.
– Я знаю.
– Мне было бы спокойнее с Валентино. Он всегда рядом.
Зря.
Я сказала это зря.
Глаза Шаха вспыхивают моментально – ему не нравится, что кто-то еще может оказать мне помощь помимо него.
– Валентино здесь не будет, – звучит резко и холодно. – Отсутствие посторонних мужиков рядом с тобой – одно из моих условий.
– Условий?
– Я не меценат, Ясмин. У тебя есть проблемы, у меня есть условия. Ты пришла за помощью, объясняй и проси.
Я понимаю, что Эльман разозлился.
Ловлю себя на мысли, что все мужчины, которых я знала, никогда не вели себя так… собственнически. Кого хотела – целовала. По-сестрински, по-родному.