А я дурак поверил.
Я так разозлился, что решил больше не возвращаться ни в Москву, ни в Нижний.
И поехал тайно во Владимир.
Ну, как поехал тайно, пил, бомжевал, страдал.
А потом я встретил отца Леонида, он за меня и взялся.
А через год примерно я набрался смелости и поехал к Насте.
И, я увидел её с тобой и, ты не поверишь, с тем любером, что клеветал на неё.
Представляешь?!
Вот гад!
Даня, я такой дурак!
Меня обвели вокруг пальца, как ребёнка!
Из-за своей гордыни я потерял всё.
Даня, мой отец – твой дедушка, очень опасный человек.
Он верит в тёмных и считает, что мы тёмные и должны совершать злые поступки.
Но это неправда сынок.
Каждый человек делает выбор самостоятельно, запомни!
Ладно, я очень виноват перед тобой.
Но пожалуйста, не слушай дедушку, твоя мама была самая лучшая на свете.
Я бы конечно всё отдал за встречу с тобой и за твоё прощение.
Но понимаю, что наша встреча принесет только боль.
Прости меня.
Оставляю тебе её дневник».
– Как такое возможно? – Даня посмотрел на Ангелину.
– Я не знаю. – Ангелина растеряно смотрела на него.
– Хочешь почитать дневник?
«23 мая 1990. С детства мне повторяли одно и то же: не дружи с кем ни попадя, ищи хорошую партию. Одни сплошные скучные наставления. С одной стороны, этот подход к воспитанию формировал во мне Чичикова в юбке, а с другой – он взращивал во мне какую-то невероятной величины застенчивость перед именно хорошими и добрыми и кидал в объятья как раз плохих, что уж совершенно не соответствовало гоголевскому герою. В привычной, плохой среде я была активной и веселой, но как только круг вопросов расширялся до общения с хорошими людьми, я заливалась краской и теряла дар речи. Кузя именно хороший, хотя всегда жил в дурной среде и был кузнецом-хиппи. Примкнуть к хиппи – по меркам моей бабушки – было верхом легкомыслия, недопустимо даже появляться в районе, где торгуют заклепками и пластинками из-под полы. А я сижу рядом с ним в этом ужасном с точки зрения бабушки магазинчике и чувствую себя счастливой. Он много знает, музыкален, он может часами обсуждать всех и каждого пришедшего к нему, и все же дает каждому мудрые советы. Лишь бы никто из люберов не узнал, а то узнает и мой парень. Он очень ревнивый.
30 мая 1990. В те визиты к Кузе, когда мы только начинали общаться, чтобы как-то сгладить неловкость – я ж не хиппи, везла с собой для его друзей овощи с огорода, яблоки из соседского сада. Библейские 5 хлебов на 5 тысяч. Хиппи обожали яблоки, которые так вкусно пахли, так приятно хрустели, что ребята могли съесть их ведро. Но, чтобы привести эти самые яблоки, нужно было прийти и попросить у соседки. Но просить так просто было стыдно, и я их выменивала, например, на пластинку битлов, кожаный ремешок или кошелек, сделанный Кузей и подаренный мне.