– Семьдесят восемь, – вступил в разговор Гиллмор. – Пятеро моих слуг и я сам не собираемся ждать милости от этих мерзавцев.
– Восемьдесят. Мы с Жюли будем не очень хороши в рукопашной, но зарядить мушкет или пистолет сможем, как и нажать на курок. Так что все не так плохо. Сколько бандитов может быть на этой чертовой шебеке?
– До ста пятидесяти, если гребцы тоже в драку полезут. Им не нужно много припасов. Напали, ограбили и ушли. Все быстро. Так что могут позволить себе большую команду, с которой полноценного боя нам не выдержать. Но попробуем их обмануть.
– Потопить?
Буагельбер переглянулся с Гиллмором и грустно улыбнулся.
– У нас по каждому борту пять шестифунтовых орудий. Это добрые чугунные пушки, но не уверен, что даже в упор мы сможем проломить вражеский борт. А бить по их рангоуту[11] в штиль, это и вовсе бессмысленно. Придется драться. Впрочем, у нас высокий фальшборт, попробуем приготовить сюрприз.
И тут же скомандовал:
– Спустить флаг!
Спустить флаг? Сдаться?!
Но ни один человек на «Мирном» не остановился. Флаг скользнул вниз, а моряки деловито и без суеты продолжили заряжать мушкеты, их оказалось неожиданно много. Канониры засыпали в пушки порох, трамбовали его прибойниками. Затем – пыж, тем же прибойником плотно забитый внутрь, и лишь потом картечь – ведро чугунных шариков, на близком расстоянии способных весьма тщательно почистить вражескую палубу от злых супостатов.
Но это только в том случае, если противник подойдет совсем близко, на расстояние пистолетного выстрела.
Если же, пользуясь преимуществом в скорости и маневре, он решит предварительно расстрелять дрейфующий корабль из пушек, шансов выжить у команды флейта не будет вообще.
С другой стороны, расстрелянный корабль означает испорченный, а то и уничтоженный груз. Так что осталось ждать, что победит: жадность или осторожность. У жадности шансов больше – все-таки флаг на «Мирном» спущен, сдаются трусливые купчишки.
Буагельбер еще раз взглянул на пирата.
– Думаю, пара часов у нас есть. Предлагаю провести их за пусть и не графским, но вполне приличным дружеским столом.
И пригласил в свою каюту.
Морской бой неспешен. Скорости кораблей и так невелики, а уж разница в скорости и вовсе едва заметна. Погоня может длиться часами, и не раз обреченному на разграбление купцу удавалось скрыться в ночной темноте. Но сейчас этот прием не работал – штиль крепче любого якоря привязал парусник к месту.