Последняя история случилоась на его день рождения, так что полная комната гостей безрезультатно ждала именинника.
Если бы кто-то другой сказал, что не смог прийти на посвященный ему праздничный ужин из-за запертой двери, я бы ни за что не поверила. Не верить Коле было невозможно ― он никогда никого не обманывал.
Поэтому теперь, возвращаясь после таинственных отсутствий, чтобы не врать, он отмалчивался или переводил разговор на работу, прекрасно зная, насколько легко нас отвлечь, задав вопрос о продвижении диссертации, о новом дизайне сайта или невинно уточнив, как скоро мы закончим проверять термолабильность эндоскопа. Мы с Олегом неизменно попадались на этот крючок и принимались увлеченно делиться своими новостями, упуская из виду, что наш дружок своих секретов не раскрыл.
*****
Пару недель назад перемены в Коле заметил даже Олег, внимательно относящийся только к себе и обладающий нулевой интуицией и эмпатией носорога. И именно Олег первым обнаружил, что Коля стал находить черный хлеб по запаху.
Мы проверили: «случайно» оставляли хлеб на полочке в прихожей или клали буханку в неположенном месте рядом с приборами в лаборатории, а сверху прикрывали газетой. Коля отыскивал добычу моментально, безошибочно двигаясь на запах хлеба. Чувствуя его, как зомби из всеми любимого сериала «Ходячие мертвецы» ощущают присутствие людей.
Затем неизменно повторялось одно и то же: механически делая несколько шагов в нужном направлении, он будто приходил в себя и, не спуская глаз с добычи, чуть смущенно спрашивал, можно ли ему кусочек.
Получив разрешение, странно ел: не делал бутербродов, не наливал в блюдечко подсолнечного масла с солью (этому его научила бабушка), но откусывал жадно, нервно. Почти не жуя, заглатывал буханку. И жутковато содрогался всем телом, когда я ехидно спрашивала, оставит ли он друзьям хоть корочку, или придется снова идти в магазин.
Тогда, с неимоверным усилием отрывая себя от еды, он бросал на стол последние крохи и, не оборачиваясь, выходил, оставляя меня наедине с чувством стыда.
Я приехала в Москву из маленького небогатого городка, оставив жалость к себе и к людям на малой родине, но от сцены под названием «как Коля давится черным хлебом» мне каждый раз хотелось плакать.
Замечая мое перекошенное лицо, Олежка обычно с легкостью разряжал ситуацию дурацкими шуточками, которых у него имелся неограниченный запас. Обычно, но не теперь: полчаса назад его вызвали к начальству, и я поняла, что мне одной придется наблюдать, как Коля глотает хлеб. С маниакальной точностью он по кратчайшей траектории направлялся к забытому на столике с микроволновкой пакету с едой.