– Собралась? – один единственный вопрос, который едва слышен из-за сирены.
– Да, – отвечаю я, когда чувствую сухость во рту, хотя только недавно пила воду.
– Тогда идем. Нельзя задерживаться ни на секунду.
Я киваю, потому что иного выхода не остается, и застегиваю молнию на рюкзаке, чтобы после взять его и надеть на плечи. Выхожу из комнаты, не оглядываясь, потому что тогда могу заплакать, а просто следую за папой по деревянным ступенькам нашего простого, но уютного дома, спускаясь вниз, на первый этаж.
Взгляд то и дело блуждает по обстановке, и я стараюсь запомнить каждую крошечную деталь, понимая, что никогда больше не вернусь сюда.
Смотрю на частично увядшую одинокую розу и заставляю себя отвернуться.
Всё это останется лишь в моих воспоминаниях.
Когда мы подходим к входной двери, то папа останавливается и бросает на меня очередной тревожный взгляд.
Я хочу заверить его, что всё будет хорошо, что мы справимся, чтобы он не переживал, что выживем. Но тогда я совру, а он не любит ложь, поэтому также молчит.
– Чтобы не случилось, держись позади или рядом, милая.
– Хорошо, пап.
– Помнишь план?
– Да. Бежим сразу же к гаражу.
К гаражу, к которому мы бы смогли пробраться через дом, если бы не ремонт той части дома, поэтому придется пробежаться. Немного, но всё же предстоит выйти на улицу.
Папа отдает мне пистолет, который специально оставил возле двери, на тумбе, и я сжимаю его, заранее сняв с предохранителя.
Многие в моем возрасте даже пушку ни разу в руках не держали, но из-за того, что папа всегда беспокоился о моем благополучии, то многому научил с самого детства. Поэтому из разных видов оружия стрелять я научилась в двенадцать.
Возможно, у нас бы его сейчас было больше, если бы пару лет назад папа не распродал оружие из-за долгов. Он скрывал их до последнего, не хотел, чтобы я продавала свой подарок… Тот самый, благодаря чему нет ни только задолженности по чему-либо, но и даже появились небольшие сбережения. Правда, теперь они нам вряд ли пригодятся.
Папа касается дверной ручки и поворачивает её, когда я сжимаю пистолет до побелевших пальцев.
Впереди только страх и неопределенность.
Выхожу следом за своим единственным родителем и вижу непривычную картину, а именно почти опустелые улицы нашего жилого района с частными домами.
Можно подумать, что ничего не случилось, только вот разбросанные вещи на асфальте, кровь и даже несколько трупов говорят об обратном.