Стук в дверь. Вошёл пожилой охранник с запиской.
– Симферополь встал. Люди требуют объяснений. Флаги порваны. Будет столкновение.
В зале повисла тишина. Историческая.
– Значит, говорим. – депутат К. встал. – Без бумаги. Без листа. Выхожу сам.
На улице было уже тесно.
Толпа гудела. Две стихии – синие и красные – сталкивались взглядами, лексикой, дыханием.
Вышел К.
Снял перчатку. Взял микрофон.
– Друзья. Братья. Мы стоим не за партии. Не за чиновников. Мы стоим за память. За правду. Мы – Крым. Мы не хотим быть ни ареной, ни мишенью, ни трофеем. Мы хотим жить. Говорить на своём языке. Молиться по-своему. И помнить своих героев.
Кто-то закричал: «Предатель!»
Другой: «С нами Россия!»
Крики сливались, как волны под штормом. Но кое-где – уже слышалась мысль.
Мысль: пора выбирать.
В тот вечер в квартире на окраине Симферополя мать-учительница и её сын – подросток с ноутбуком – сидели в тишине.
На экране – Майдан, горящие покрышки, сцена, гимн.
– Мама, а почему у нас этого нет?
Она смотрела на экран и молчала.
– Может, нам тоже надо? За свободу?
Она подошла. Закрыла крышку ноутбука.
– Свобода – это не гореть. Это не стрелять. Это – не бояться на улице. Это – не просыпаться от сирен. Ты хочешь это?
– Я хочу быть с теми, кто нас не предаст.
Она обняла его.
И в её дыхании было:
"Может, всё-таки Россия?…"
Тем временем в Севастополе формировалась колонна. Самооборона. Люди – в камуфляже, в старых бушлатах, без знаков различия. Некоторые – ветераны. Некоторые – бывшие милиционеры. Все – с усталыми глазами. Но в них появилось что-то новое.
Цель.
– В Симферополе нужно держать здание. Киев высылает представителей. И если они зайдут – будет поздно.
– Мы не война. Мы стена.
Колонна двинулась в ночь.
Встречный ветер был холодным. Но лица – горячими.
В радиоприёмнике тихо играла «Смуглянка». Старый голос шептал:
"И откуда взялась, да с муравая, да в путь дороженьку пошла…"
На рассвете 27 февраля в Симферополе проснулись под новую реальность.
Здание Совета – занято.
Охраны нет. Выстрелов – не было. Только смена флага.
На крыше – российский триколор.
И в этот момент город выдохнул.
Не от страха.
От чувства, которого не было с 1991 года.
Дом. Он вернулся. Или мы к нему.