– Пошёл в задницу, – ответила Тина, стуча зубами.
Теперь, когда адреналин схлынул, стало холодно – и очень мокро. Река умудрилась достать её – хотя бы брызгами.
– Роллинс, она в порядке, – крикнул Йорк напарнику, склонившемуся над трупом. – Простите меня, это я виноват. Но я могу всё объяснить!
У Тины затянуло под ложечкой; появилось пугающее ощущение, что эту фразу она слышит далеко не в последний раз.
Глава 4
Тварь из Лоундейла
Выбираться на берег Тине пришлось самостоятельно. Йорк дважды пытался продраться к ней через ивовые заросли, но река точно издевалась – сперва делала вид, что не прочь подпустить его поближе, а потом насмешливо разверзала очередную топкую дыру и накрепко стискивала щиколотку неосторожного спасателя корнями. Первый раз детектив всего лишь потерял ботинок, но не внял предупреждению – и во второй провалился по пояс в ледяную воду; ила в том месте было почти по колено, и Роллинсу пришлось использовать автомобильный трос, чтобы вытащить напарника из ловушки.
– Какой… белой обезьяны вы вообще там делаете? – в сердцах ругнулся Йорк, отжимая штаны; его не смущал ни труп в полушаге, ни свидетельница. – А, телефон теперь сдох, чтоб его!
– Жить очень хотелось, – буркнула Тина и, с трудом поднявшись, на негнущихся ногах ступила на соседний полузатопленный ствол, затем на корень, и ещё, и ещё, пока, к собственному немалому удивлению, не очутилась на твёрдой земле. – А как вы здесь оказались?
– Долго объяснять, – поморщился Йорк, влезая в мокрые штаны. – Как насчёт того, чтобы проехаться в участок? Поболтаем за чашкой кофе, расскажем друг другу пару волнительных историй: я вам – о серийном убийце, который орудовал больше пяти лет, вы мне – о том, как помер вон тот счастливчик. – И Йорк многозначительно дёрнул подбородком в сторону трупа.
Перспектива провести полночи в участке замаячила перед Тиной во всей своей ужасающей полноте.
– Нет! Мне, м-м-м… надо в больницу. Я сейчас потеряю сознание, кажется.
– Так мы тогда труп запишем на вас? – обрадовался Йорк.
«Чтоб ты правда утопился», – от души пожелала ему Тина и молча поковыляла наверх: её грела мысль, что в салоне полицейской колымаги сухо и, возможно, тепло, если печка не сдохла.
Роллинс остался у Кёнвальда: стеречь остывающее тело и меланхолично курить, сидя на толстой ивовой ветви; его слегка курносый профиль неплохо смотрелся напротив серебряной реки, внося абсурдистские мотивы в окружающий пейзаж. А Йорк, явно воодушевлённый, заскочил в машину, оглушительно хлопнул дверью и прямо через пустырь, по кочкам, рванул к дороге. Печку он врубил почти сразу – да так мощно, что стало душно, несмотря на приоткрытые окна.