…Тина даже не поняла, как это вышло.
Раз – и кулак хрустнул, и боль отдалась в плече. Два – и Йорк опрокинулся со стула, с воем прикрывая разбитый нос. Три – и дверь распахнулась, и на пороге показалась рыжая валькирия – Пэг О’Райли.
– Если что, мисс Мэйнард, у вас теперь есть личный фан-клуб, – сказала она.
А Тина осела в кресло, сжалась в комок и расплакалась.
Потом в кабинете стало очень тесно: туда разом ввалилось человек десять в униформе, а он явно не был рассчитан на такое засилье копов. Высоченный толстый негр, понукаемый Пэг, ухватился за кресло и вместе с Тиной выкатил его в коридор.
– Куда её? – пробасил негр, предусмотрительно притормаживая на повороте. – В архив?
– Не-не-не, у нас там не развернёшься, давай сразу на улицу, – замахала руками Пэг и забежала вперёд, заглядывая Тине в лицо. – Ты как, солнце?
– В порядке, – вздохнула она прерывисто и попыталась спустить ноги на пол. – Слушайте, спасибо огромное, я дальше сама…
– А сможешь? – Негр остановился и скептически посмотрел на неё сверху вниз – огромный, как гора, седой, черноглазый.
– Сможет, сможет, – закивала рыжая валькирия и, ухватив Тину за запястье, выдернула её из кресла. – Спасибо, Кид, очень выручил. Ты верни этому засранцу реквизит, а мы поболтаем на крыльце по-женски. Куришь? – повернулась она к Тине.
– Нет.
– Хоть кофе-то пьёшь? – с подозрением осведомилась Пэг и, дождавшись кивка, потянула её к лестнице. – Значит, поладим.
Ночная прохлада отрезвляла. Осточертевшие уже гортензии, синие и малиновые, влажные от росы, наклонялись к крыльцу, облизывали затылок и плечи; ветер колыхал заросли у забора и дёргал флюгер на крыше «Чёрной воды». Издалека доносилась музыка – какая-то старая, но неузнаваемая из-за расстояния. Почти все окна в домах уже погасли.
– Люди тут рано спать ложатся, ещё одиннадцати нет – а все по койкам, – широко повела сигаретой Пэг, словно очерчивая защитный круг, и стряхнула пепел прямо на порог. – И каждый верит, что уж с ним-то ничего страшного не произойдёт. Ты как, оклемалась?
Тина сгорбилась и подтянула колени к подбородку, словно обнимая со всех сторон свой стаканчик с приторно-сладким кофе.
– Насколько это возможно для человека, которого дважды попытались убить, а потом прилюдно унизили.
Рыжая насторожилась.
– Первый – Доу? А второй раз когда?