– Ну, детектив Йорк был за рулём.
Она сначала моргнула, точно не поняла смысла фразы, а затем рассмеялась:
– А, ну, ясно. Натерпелась, в общем. Сильно на него злишься?
– Угу.
Ответ прозвучал совсем глухо, точно утонул в кофе.
– Не злись, – попросила вдруг Пэг, и голос её смягчился. – У него есть причины, ну… быть таким. Всё, что он о тебе говорил, он уже тысячу раз подумал о своей жене. И просто не может перестать думать. Йорк же тогда только назначение получил, пропадал на работе сутками, а Эмми… Ей очень тоскливо было одной в незнакомом городе.
Ветер со всей дури врезался в жестяной флюгер, обмотался вокруг него и бессильно обвис. Ночь стала душной, по-настоящему летней; на первом этаже «Чёрной воды» начали гаснуть огни.
– Он себя не простил, да?
– И вряд ли простит, такой уж он человек. – Пэг глубоко затянулась и выдохнула дым в ночное небо. – А мучиться будут все остальные. Но, пожалуй, никто, кроме него, не смог бы вычислить Доу. И переиграть этого осторожного подонка.
Тина на секунду замерла, ожидая, что снова станет обидно, больно, тошно… однако ничего так и не случилось. Внутри было спокойно, словно что-то отгорело.
– Ты считаешь, что это победа?
– Ну да. Доу мёртв, ты жива. Сейчас тебе чертовски плохо, но это пройдёт, как только очутишься в родных стенах… Тебя подбросить, кстати?
Перспектива оказаться наконец в уютном, безопасном месте в окружении кошек заставила сердце встрепенуться.
– А как же допрос?
– Сбор показаний, – улыбнулась Пэг и щёлкнула её по лбу. – Не набирайся дурных привычек от Йорка. Отдыхай пока, я напишу докладную-ябедную и подам Элизе… то есть капитану Маккой. Тебе придётся заехать пару раз, конечно, но на сегодня хватит приключений.
«Хватит приключений».
Тине показалось, что это звучит божественно.
Пэг водила здоровенный внедорожник камуфляжной расцветки – новый, навороченный и явно раза в два дороже, чем даже автомобиль Бигглов. Салон пропах запахом кожи, табака и шоколада. Ехала она аккуратно, плавно; из колонки шептал что-то сокровенное голос безымянной джазовой певицы, низкий и убаюкивающий, а в унисон еле слышно постанывали духовые. Лоундейл проплывал за окном – скучный и сонный, и даже тёмные воды Кёнвальда не вселяли тревоги, напротив, успокаивали, словно беззвучно говорили: «Теперь не бойся. Мы рядом».