Попроси меня. Т. VIII - страница 42

. Уже после Торнео, Залежский писал, что эмигранты были неприятно поражены той неприязненной атмосферой, которая встретила их граница: «Солдаты смотрели на них злобно, власти – нескрываемо отрицательно и подозрительно. В самом начале процедуры пропуска эмигрантов через пограничный пункт дело пошло не гладко: пограничники всячески придирались, делали попытки обыскать», в адрес прибывших раздавались «весьма нелестные замечания». «У Полянского отобрали почему-то зубной порошок… Скоро общее возбуждение охватило всех… Помню, как один из эмигрантов попробовал было заговорить о войне с одним из солдат, а тот едва не ткнул его штыком». «Уже не только мне, но и Диканскому, и "Михаилу" приходилось напрягать все усилия, чтобы разрядить сгущающуюся атмосферу»93, – пишет автор воспоминаний. А об отношении к себе Ленин пишет 12 апреля в Женеве, В. Карпинскому: «Дорогой друг! …Нас пропустили, встретили здесь бешеной травлей, но ни книг, ни рукописей, ни писем до сих пор не получаем. Очевидно, военная цензура работает чудесно… / …Атмосфера здесь: бешеная травля буржуазии против нас. Среди рабочих и солдат: сочувствие. / Все воюют и вопят за "единство" всей РСДРП. Мы, конечно, против»94.

Сразу после приезда, в эту же ночь в Смольном (вблизи Смольного монастыря, здание Смольного института благородных девиц, где в 1917 г. находились Петроградский совет и Петроградский ВРК, 25-27 октября проходил 2-й Всероссийский съезд Советов, до 10 марта 1918 г. резиденция Совнаркома, затем – городских и областных партийных и советских органов; бывший депутат Госдумы С. Мидловский вспоминал, что Совет рабочих и солдатских депутатов после Февральской революции некоторое время находился в Таврическом дворце, а затем решил переселиться ближе к центру, в Зимний дворец, однако Временное правительство отказало в этом, и им пришлось занять Смольный институт) перед партийными работниками Петрограда Ленин произнес речь, в которой обнародовал свою программу – «О задачах пролетариата в данной революции!», названной «Апрельскими тезисами». В выступлении Ленин призвал блокировать правительство «Львова и К°» «в силу капиталистического характера этого правительства1», передать власть советам рабочих депутатов: «Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе о первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, – ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства2». То есть по Ленину получается интересно, передать власть в руки несознательного элемента. Но дальше еще интереснее, Ленин искусно переворачивает понятие республики: «Не парламентская республика, – возвращение к ней от С. Р. Д. было бы шагом назад, – а республика Советов Рабочих, Батрацких и Крестьянских Депутатов по всей стране снизу доверху3». То есть республика не парламентская, что значит образованных людей, а республика, извините за прямоту, бестолковщины. И здесь Ленин, с одной стороны, предстает популистом популистов, в подразумевании, что все в мгновение ока достигнут рая, а с другой, с дальним прицелом, что этой бестолковщине необходим будет направляющий рычаг, соответственно в образе более грамотного споенного уже существующего политического центра с ней связанного. Дальше, Ленин требует ввести выборность чиновничества, устранить полицию и армию, т. е. заменить их всеобщим вооружением народа, конфисковать помещичьи и национализировать все земли в стране, создать образцовые крупные хозяйства «под контролем Батр. Депутатов и на общественный счет4» (нареченные позднее совхозными), произвести слияние всех банков в общенациональный под контролем рабочих советов, контроль общественного производства и распределения продуктов, т. е. «не "введение" социализма как наша непосредственная задача, а переход тотчас лишь к контролю со стороны С. Р. Д. за общественным производством и распределением продуктов5», далее, создание «государства-коммуны» по типу Парижской, создание революционного Интернационала, как штаба международной революции. Ленин в тезисах указал, что переходный период «характеризуется, с одной стороны, максимум легальности (Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран), с другой стороны, отсутствием насилия над массами и, наконец, доверчиво-бессознательным отношением их к правительству капиталистов, худших врагов мира и социализма6», высказался осторожно (из-за публичности заявления) насчет войны, вести ее при условии «перехода власти в руки пролетариата и примыкающих к нему беднейших частей крестьянства7…»