Воспитательницы говорили, что все ребята в этом детдоме – бракованные. От гнилой осинки не родятся апельсинки, знаете ли. А стране нужны апельсинки.
Над полем черных варежек появились две шапки. Одна – серая, мохнатая, как у воспитательницы. Вторая – куцая, черная. Девочка видела такие раньше, по воскресеньям. У папы на работе.
Дети замерли, перестав дышать. Дыхание – это движение, а здесь каждый мечтал, чтобы шапки остановились рядом с ним. Навсегда.
Шапки плыли мимо. Ты – нет. Ты – нет. Ты – тоже нет. Шаги грохотали, как выстрелы. Шаг – и надежда в маленьком сердечке падала замертво.
Девочке было шесть лет – удачный возраст для новой семьи, как говорили воспитатели. Но шапки всегда проходили мимо нее. Она уже не ждала услышать тишину шагов возле себя. Она сама не заметила, как изменилась выученная ею когда-то молитва.
«Отче наш, сущий на небесах… я – не апельсинка, и я не нужна».
Дарья Вострецова (Задорожная), 2022
Эмбриолог позвонила во время обеда.
Она говорила сухо, рублено – только цифры и факты. Но ведь речь шла о потенциальных детях, а не о бракованной партии товара на фабрике. Каждое слово падало ядовитым зерном в и без того пересушенную гормонами и тревогой Дашу.