После проигранного сражения Джон Балтимор уходит с английской военной службы. Нанимается сначала к одному богатому дожу в Венеции и водит торговые суда по всему Средиземному морю, а затем его перенанимает Мальтийский Орден (читай Ватикан), чтобы совершить тот самый рейс. Так вот, причем, тут был Папа Римский. Тогда мне ещё совсем не казалось странным, что сам Папа, лично благословляет клипер в путь. Кто их знает, этих Пап… Может они с каждым кораблем так.
Потом ещё прошли годы. Много лет. Я закончил девять классов, успел немного поучиться в кулинарном техникуме, опять вернуться в школу и закончить одиннадцатый класс в 1994 году. Это было лето богатое на события. Я провалил поступление в Пятигорский Иняз, причем завалил именно русский, не английский. Понаставил запятых, где надо и где не надо. От этой болезни не вылечился до сих пор, так что прошу меня помиловать в этом случае. Зато удалось (моим родителям) поступить (меня) в КБГУ на платное отделение факультета социальной работы. И в этот лето я впервые пришёл в корейскую миссионерскую церковь.
За годы учёбы в университете я едва ли вспоминал «Санта Центурию». Какое было дело молодому студенту до маленькой заметки в книжке прочитанной много лет назад… На четвертом курсе я всерьёз приналёг на корейский язык. Примерно через год начал понемногу переводить в церкви. А через два года после окончания университета я уехал на учёбу в Корею. Как, и благодаря чему так вышло – история отдельная, к нашему повествованию имеющее опосредованное отношение. Важно, что я туда уехал. Потому что именно там… я вновь столкнулся с этим звучным именем – Santa Centuria, или Святая Сотня, если по-русски.
*****
Первый год учёбы на языковых курсах в Корее. Университет Кёнгхи. До сих пор помню этот симпатичный кампус и помпезные здания в готическом стиле среди сопок и скал. А как там красиво весной!.. Это была моя первая весна в Корее. Апрель. Как сейчас помню – 13-е число. Запомнил, потому что это день рождения моего отца. Но не только. В этот день я начал осознанные поиски того, загадочно пропавшего корабля. А вышло это так: я сидел на лекции по культурологии, одуревший от весны, от цветущей сакуры, от солнечного света и от улыбок японки МамиНадзавы, сидевшей рядом со мной. И вдруг, среди всего этого весеннего буйства молодых чувств, я услышал давно знакомое мне сочетание двух латинских слов. Санта Центурия. Это сказал преподаватель. Потускнело весеннее светило, опали цветы сакуры, Мами Надзава отодвинулась куда-то за Окинаву, и я будто бы вернулся в темную кухню в холодной Ленинградской коммуналке, и одновременно оказался рядом с Тимуром Этезовым сидящим на нагретой солнцем крыше гаража за 5-й школой города Нальчика.