– К вам, дорогие дети, из самой Америки, приехал наш уважаемый гость. Саймон Клеменс, прошу любить и жаловать. Вы все потом сможете с ним пообщаться.
Американец, лучезарно улыбаясь, кивал детям и вожатым, когда напротив Колиного отряда раздался удивлённый голос пацанки Вероники. – Чё, правда, американец? Чё, настоящий? Как-как его? Саймон?
Всё так же улыбаясь, зарубежный гость подошёл к микрофону, училка Наталья пододвинулась ближе, готовясь переводить, как над всей площадкой разнёсся громкий Вероничкин вопль.
– Са-а-аймон! Фак ю-у-у-у!!!
Американец так и остался стоять с открытым ртом. Директриса и Элеонора тоже лишились дара речи, дядька из администрации пучил глаза, застыв на месте. А училка Наталья вообще замерла соляным столпом, поднеся руку ко рту. Дети, не в силах удержаться, стали хихикать, а Коля остолбенело смотрел, как напротив него мучительно заливается краской вожатая из Брянска.
Глава 6.Отряд номер семь
Как Коля и предполагал, на пляж захотели пойти все. Нажарившись на солнце, они сначала сели в тенёк под навес столовой и стали держать совет. Постановили единогласно – сходить пляжными принадлежностями, переодеться в домиках и ровно через полчаса вместе идти на пляж. Коля слегка направлял разговор, особо не вмешиваясь и не на чём не настаивая. Он смотрел на ребят, кто как себя проявит: кто окажется побойчее и смышлёнее, а кто будет ведомый. Сейчас ребята разговаривали и обминались друг к другу. Коля с облегчением видел, что девочки уже негласно распределили роли. Лена Бабич казалось самой рассудительной и организованной. Она сразу выступила с инициативой пойти на пляж, и даже предложила полчаса, как время для сбора. Худенькая аккуратная шатенка Надя уже подружилась с ней, сидела рядом и как бы уже была её «правой рукой». Сутулая и застенчивая Леня Паньшина смотрела робко, будто заранее соглашаясь со всем, что предложат девочки. Только длинная Иоланда поглядывала на всех с загадочной улыбкой, как бы говоря, ах, так уж и быть, я согласна пойти на пляж, я, мол, снизойду, если вы меня попросите.
Ребята же общались в полголоса. Оказывается, спортивного вида Савинецкий Арсений и коренастый Елисеев Пашка были давно знакомы и ходили в одну секцию рукопашного боя. Худой и длинный Лёшка Свиридов, ни в какие секции не ходил, зато был одноклассником Савинецкого. Только толстоватый Славик Трегубин никого не знал в отряде и на вид был самым маленьким, не сколько по росту, сколько из-за своего гладенького детского личика. Исподволь выясняя все эти моменты, и наблюдая за ребятами, Коля всё больше и больше успокаивался. Трегубин уже с увлечением обсуждал с Пашкой отличия тренировок по самбо и рукопашному бою. Савинецкий и Свиридов что-то вместе вспоминали с прошлого выезда в лес всем классом, изредка перебрасываясь репликами с Пашей. Только смешной и сморщенный Женька-ёжик жался к ним сбоку и, чуть подняв плечо, как бы заранее отгораживаясь или защищаясь, и ловил каждое слово. «Журкин», вспомнил Коля его фамилию, «родители всё пропили»… Лёшка же Волчанский в общем обсуждении участия не принимал, вертел свою монету и, изредка поглядывая на ребят, хмуро думал какую-то свою думу. Ни своего отношения к пляжу, ни желания с кем-то поговорить, он не проявил. Зато уже не лез никого напрягать. Ну что ж, и то хорошо. Когда все разошлись переодеваться он один остался сидеть под навесом.