День клонился к закату, и в небольшом парке, примыкавшем к дому Эффи, уже сгустились вечерние тени. Элизабет быстрым шагом направилась в сторону от дома. Прохладный воздух приятно освежал её раскрасневшееся лицо. Через несколько минут девушка остановилась, чтобы немного перевести дух, но резкий звук приближающихся шагов заставил её вздрогнуть от неожиданности. Обернувшись, Элизабет увидела Росетти.
– Ах, это вы! Вы меня напугали, – мягко улыбнулась она. Но художник ничего не ответил. Он приблизился к девушке, и она увидела, как плещется в глазах Росетти злое бешенство, так пугающее и манившее её. Да, теперь он совсем не походил на забавного весельчака, появившегося у Эффи всего час тому назад.
– Не молчите, – проговорила девушка, чуть было не добавив – мне страшно.
– Вы можете мне кое-что обещать? – резко спросил Росетти.
– Что же?
– Отныне пойте только для меня. Я не хочу, чтобы кто-то еще слышал этот дивный голос.
Элизабет невольно задрожала. Эти странные, слова, этот голос… Никто никогда не говорил с ней так…уверенно? Властно? Элизабет не могла сопротивляться силе, звучащей в его голосе. И зная Росетти всего один вечер, девушка без колебаний была готова последовать его приказу. Она кивнула головой и сделала шаг назад.
– Не уходи, – и Росетти прижал ее к себе.
То, что произошло потом, навсегда изменило Элизабет. Её принципы, целомудрие, равнодушие – все это разбилось вдребезги от одного его прикосновения. Росетти целовал её губы, лицо, шею и Элизабет казалось, что она никогда не чувствовала себя настолько живой. Всё тело её горело, стремилось навстречу ему, раскрывалось – для него.
Догадывался ли Росетти, что Элизабет была готова на всё, что бы он не захотел? Вероятнее всего да, но продолжать любовную игру в этот момент показалось ему слишком опасно. Поэтому Росетти ограничился лишь поцелуями и когда почувствовал, что сдерживаться уже сложно, он мягко отстранился от девушки. Элизабет вновь потянулась к его губам.
– Наше время ещё придёт, – и ласково проведя рукой по щеке Элизабет, отпустил ее и направился в сторону дома. Он не оборачивался.
Девушка была не в силах последовать за ним. Она присела на скамейку, стараясь унять сладостную дрожь во всём теле. Мысли о собственном целомудрии, о том, что она совсем не знает этого загадочного человека, полностью покинули её. В один миг природа взяла верх над опытом и воспитанием. Всё, что раньше казалось недопустимым, теперь как будто составляло саму сущность любви. В своих мыслях Элизабет заходила гораздо дальше, чем позволил себе Росетти. Новое чувство казалось ей одновременно и чудом, которое никто никогда не испытывал, и приобщением к неведомому прежде миру. Абеляр и Элоиза, Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта – легендарные любовники проходили чередой в её сознании, и только теперь Элизабет могла в полной мере прочувствовать то, что они испытали. Она ещё ощущала на своей коже тепло губ Росетти, но уже тосковала по нему. Veni. Vidi. Vici.