Просто идти туда, куда хочется.
Просто идти.
Шесть минут пятьдесят секунд. Осталось уже совсем недолго ждать.
Можно передумать. Развернуть инвалидное кресло, вытащить из ручки чердачной двери металлический прут. Заехать в лифт и нажать кнопку с цифрой «пять». Вернуться в палату. Выпить стакан горячего молока. Улыбнуться навстречу… кто там сегодня по расписанию с ним ночует? Мама? Сестра? Нет, сегодня, кажется, очередь деда. Это значит, что предстоит не спать как минимум до полуночи, опять на них будут ворчать ночные медсёстры, но дед всё равно уговорит их не выключать свет в палате, пока они со Стивеном не доиграют партию в шахматы…
Уговорил бы. Если бы Стивен дождался деда в палате.
Но Стивена нет в осточертевшей до безумия комнате с бледно-зелёными стенами и белым потолком. В которой стол и тумбочка завалены книгами, блокнотами, карандашами и ручками, на спинках стульев висит одежда – на первый взгляд уже и не палата в реабилитационном центре, а обычная спальня обычного человека. Умного и совсем ещё молодого человека, который чередует чтение Шопенгауэра с перелистыванием музыкальных журналов. Обычного студента гуманитарного колледжа, кропающего стихи на философские темы и прячущего тетрадку под матрасом.
Безнадёжно отставшего от жизни из-за того, что ему уже полгода как запрещено пользоваться телефоном и компьютером – у Стивена вшита прямиком в спинной мозг какая-то сложная электронная хрень, заставляющая частично парализованное тело дышать и переваривать пищу.
По привычке называющего себя «он», хотя его первичный половой признак уже не более чем сливной шланг для удаления переработанных жидкостей.
Несостоявшегося путешественника, ловца жемчуга, танцора-стриптизёра, пешехода или водителя, мойщика машин или «белого воротничка» из Сити, а может, рок-музыканта, страстного любовника, запойного пьяницу или прогремевшего на весь мир гения.
Стивен уже не станет никем из этих людей.
Не станет, даже если согласится на ещё десяток операций, накачает себе мышцы на руках до размера боксёрских перчаток, перечитает все книги из центральной городской библиотеки. Не станет!
Почему сейчас, когда он не может ходить, открылось столько дорог, по которым хочется идти? Идти, переставляя ноги одну за другой – правая, левая, шаг за шагом. Почему он даже не задумывался об этих дорогах, когда мог ходить? Почему не мечтал об этом?