Кабинет выглядел запущенным и неухоженным. На стенах висели потрепанные карты, вырезки из газет и фотографии, закрепленные на деревянных щитах. Старая мебель, покрытая толстым слоем пыли, создавала впечатление, что ее оставили без ремонта и надлежащей уборки на десятилетия. Массивный письменный стол расположился в центре комнаты, забитый бумагами, стопками документов и различными записями.
Единственный источник света – настольная лампа с трудом пробивался сквозь темные углы кабинета. Ощущение тесноты и удушливости проносилось по комнате, словно Даррен находился в запертой темной клетке на глубине в несколько метров. Запах табачного дыма, выдавал присутствие хозяина кабинета – офицера Уоррена.
Скрежет кресла дополнял звук стучащих по клавишам клавиатуры пальцев. Его лицо отражало нарушение покоя. В таком тесном, затхлом помещении, вероятно сложно проводить долгие, внимательные расследования, и неудивительно, что рядом с ним соседствовали только ярость и раздраженность, равно как и вечерняя утомляемость.
Худой, средних лет офицер Уоррен был приземистого роста, однако это не мешало ему выглядеть стройным и подтянутым. С густою бородой и проседью волос, которой он не стеснялся демонстрировать, он выглядел уверенным и опытным. Каменное и беспристрастное лицо, взгляд, выражающий пренебрежение ко всему и длинный узкий нос с горбинкой добавляли выразительности. Он курил сигарету часто затягиваясь.
– Чёрт возьми, Фернандес! Сколько раз повторять? Это кабинет, а не проходной двор! – Уоррен откинулся в кресле, затягиваясь сигаретой, голос дрожал преисполненный раздражения. – Постучал, не ответили – не вываливай, как дом умалишенных, ей-богу!
– Простите, сэр, – Фернандес постучал пальцами по кобуре, стоя у двери. – Я только с места взрыва жилого дома. Этот парень вёл себя странно, вызвал подозрения. Вот, привёл к вам.
Даррен замер, чувствуя, как реальность ускользает. «Это не может быть. Дурной сон, точно сон, – думал он, сжимая пачку сигарет в кармане. – Сейчас проснусь дома. Но почему всё так реально? Я схожу с ума? Нет, должно быть объяснение». Образ разрушенного дома Райена – пыль в воздухе, расплавленная арматура, тлеющие перекрытия – всё ещё стоял перед глазами, как в треснувшем зеркале. Он вспомнил, как Райен, ухмыляясь, протянул ему эти сигареты: «Для тёмных времён, старик». Фернандес тем временем докладывал Уоррену о происшествии.