Берта
Несколько часов назад
Вульф был зол и пытался это скрыть.
Лежа на диванчике в задней комнате полицейского отделения под тяжелым, пахнущим отчего-то собачьей шерстью пледом, Берта прислушивалась к доносившимся из кабинета голосам. Желтая полоса света, пробивавшаяся из-за неплотно закрытой двери, слепила привыкшие к темноте глаза; она бессознательно отвернулась к ней спиной, надеясь еще поспать, но голоса вдруг стали громче и ближе, дверь распахнулась – и звуки ворвались в комнату.
– Это ваша обязанность, как поручителя, объяснить… – упрямо повторял Анисимов.
– Ой, перестаньте уже рассказывать мне о моих обязанностях. – В голосе брата прорезалась издевка. – Или вам напомнить, что вы обязаны сообщать мне о ее задержании сразу же, а не спустя чертовы пять часов?!
– У меня есть дела поважнее, нежели нянчиться с всемогущими ведьмами, которым такие, как вы, не объяснили в свое время, что можно и что нельзя!
– Вы, как специалист, должны понимать, что никто не в силах отучить ведьму следовать ее инстинктивным влечениям! Особенно в таком возрасте… Берта! Не притворяйся, ты не спишь.
Берта обиженно заворчала. Поерзала, жалея, что ее сил не хватит выгнать их обоих к чертовой матери еще буквально на пару минуток. Одеяло свалилось на пол, она поежилась от холода – и села, закрываясь от яркого света. Вульф не обратил внимания на ее вялое приветствие; подхватил под локоть и потащил к двери, отодвинув красного от возмущения Анисимова с дороги.
– И это не только мое мнение! Инспектор желает встретиться с ней – лично! – крикнул Анисимов, торопясь следом.
– Николай Федорович все про нее прекрасно знает, – проворчал Вульф.
– Николай Федорович переведен в Мэджиполис. А новый Инспектор не из тех людей, кто станет закрывать глаза на подобное.
Вульф глухо рыкнул и ускорил шаг; Берта поспешила за ним почти бегом. Новый Инспектор – это плохо. Николай был отличным Инспектором, в том смысле, что знал, где стоит немного поднажать, а где и сделать вид, что он ничего не знает. Вульфу тоже будет тяжело, подумала Берта. Он лечит нечисть, и часто оказывается перед тяжелыми выборами. Николай не мешал ему делать свое дело, а новый может начать навязывать свои порядки… раздражение забурлило в груди. Почему именно сейчас?
– Можно я сделаю так, чтобы у него вместо слов изо рта лягушки выпрыгивали? – попросила она мстительно, совершенно несправедливо, но искренне сердясь на Анисимова за происходящее.