– Это несправедливо, – буркнул Ликс, ложась грудью на перила.
– Марго снова ищет помощи не у того, – вздохнул Энди. – Мне так кажется. Как и тогда. Все было бы намного проще, если бы она искала помощи у хороших людей. А не таких. Страшных и колючих.
Ликс не ответил. Они стояли молча, рассеянно глядя в темное, полное огромных звезд небо. Этот сад, дом, Марго… неужели они действительно могут лишиться всего этого?
– Это невозможно, – неосознанно прошептали они оба.
Что было бы, если бы не Марго? В их воспоминаниях проносились яркие, волшебные картины детства. Цветочная лавка, представлявшаяся им всегда кладовой чарующих, невозможных чудес. Яркие, пахнущие благовониями жилые комнаты, всегда теплые и уютные. Гудение камина зимним вечером, и под одеялом так тепло, а на широкой кровати Марго места хватает всем, и ее голос, рассказывающий истории из ее прошлой, сказочной, нереальной жизни, убаюкивает и заставляет детские сердца трепетать и сжиматься от нежности. Весна в саду, и воздух звенит от голосов фей, все вокруг кипит жизнью, кажется, что слышно, как лопаются с треском миллионы почек и тысячи бутонов, выпуская в сладкий, густой воздух нежные лепестки.
– Марго была права, и она должна это понимать, – выдохнул Энди, роняя голову на руки. Ли похлопал его по плечу.
– Все будет хорошо. Мы не позволим ничему плохому случиться.
– Мы с тобой?
«Мы с тобой».
Берта
По привычке ключ поворачивала медленно, чтобы щелчок не разбудил тройняшек. Но, уже скользнув в дверь, поняла, что могла и не стараться. Родители кормили их ужином – и на кухне царил радостный, галдящий хаос.
– Берта, – мама, растрепанная, выпачканная кашей, выглянула из дверей. – Здравствуй, солнце. Ты вовремя. Поможешь?
– Конечно, – улыбнулась она. – Только переоденусь и руки помою.
Дверь в ее комнату была заперта, но ее явно открывали за время Бертиного отсутствия – для того, чтобы понять это, не нужно было быть ведьмой: мама раздернула внутри шторы и приоткрыла окно – то есть сделала одновременно две вещи, которые Берта каждый раз просила ее не делать. А также накрыла постель пледом и унесла всю грязную посуду, тем самым нарушив еще два аспекта порядка.
Из-под кровати исходило бледно-голубое свечение. Кошки, недолюбливающие солнечный свет и сквозняк, спрятались все под кровать. Сиф потерлась спинкой о Бертины ноги и шмыгнула туда же.