Той ночью, когда рыдания иссякли, а глаза превратились в горящие угольки, он сидел в темноте. Перед ним лежал истрепанный, безжизненный журнал. Его сердце разрывала пустота и в этой пустоте, родилось понимание.
Мир сам себя уничтожит. Из-за религии, хаоса и природных ресурсов. Из-за того, что миллиарды людей не слышат друг друга. В этой реальности нет единого ритма, в ней нет единого порядка… Здесь каждый тянет одеяло на себя, зарывая всех в эту огромную братскую могилу. И если никто не возьмет на себя бремя создать порядок… Он сам должен стать этим человеком.
Так умер Адриан, тот самый мальчик, который любил море и квантовую физику. И так родился Архитектор и его проект, который вырос из соли его слез и пепла его семьи и обрел имя:
«Синхронизация». Этот проект был как клятва, выжженная болью в самой глубине души: человечество не должно страдать от агрессии и ненависти к друг другу.
Сначала он попал в лагерь для эвакуированных. Палатки цвета грязной пыли, пропитанные запахом антисептика, пота и немой паники. Он сидел на скрипучей койке, стиснув кулаки так, что ногти впивались в ладони, и смотрел в щель в брезенте. Туда, где синела полоска водной глади. Вокруг не умолкал шепот, плакали дети, монотонно жужжали голоса волонтеров.
К нему периодически подходили:
– Сынок, как тебя зовут? Тебе помочь?
Он молчал. Глаза были как два куска обсидиана. А взгляд смотрел сквозь людей, сквозь палатки, туда, где начиналось бирюзовое море..
Потом была тишина чужой квартиры. Это была крошечная коробка в безликой новостройке, «временно представленная Комитетом компенсаций». Безликий интерьер пах пылью и одиночеством. Он не распаковал чемодан. Целыми днями он сидел на подоконнике, прижав лоб к холодному стеклу, и смотрел на серый город, которого не знал и не хотел знать. К нему приходили: психологи, следователи и чиновник.
Он не хотел с ними разговаривать. Ни о Сицилии, чей смех теперь резал тишину по ночам, ни о цунами, ни о себе – мальчике, которого больше не было.
Когда ему исполнилось семнадцать , эта цифра была отмечена в календаре одним росчерком пера – он поступил в Институт системной нейропсихологии. Он решил, что это необходимо сделать. Один из немногих островков, где его гениальный ум, смог найти свое пристанище. Его результаты тестирования превзошли норму не в три, а в шесть раз.