Больше всего Оруэллу нравилось, что ее не пришлось уговаривать. Она сама хотела заняться с ним любовью, хотя наверняка могла найти кого получше и хотя они немало рисковали. Как бы это извратили воскресные газеты! «Непристойности в лесу», «Пара поймана за спариванием», «Блаженство в Бёрнем-Бичес» и тому подобное. Они жили в мире, где представителей безденежного среднего класса защищала от краха только респектабельность, – и все же Айлин поставила удовольствие превыше всего.
А что получила взамен? Без мало-мальского литературного успеха он бы не смог обеспечивать ее так, как хотелось большинству женщин ее класса. Может, он и учился в Итоне, но ему не светят большое наследство, должность редактора «Таймс», высокое положение на госслужбе. Но ее это как будто не заботило. Совершенно. Она бы не заставила его бросить все ради какой-нибудь чинной преисподней, пятисот фунтов в год да домика с зеленой калиткой, принадлежащего строительному обществу.
– Вокруг никого. Сейчас, пока можно. – Она взяла его за руку и повела в рощу у тропинки. – Поедим потом.
Пройдя несколько рядов деревьев, они вышли на поляну, почти целиком окруженную стеной невысоких стволов – природная крепость. Поляна казалась смутно знакомой, словно вышла из детства. Они встали друг перед другом. Еще до того как поцеловать его, она разделась, складывая одежду на траве в виде постели; он повторял за ней, скатав куртку в подушку. «Она это уже делала, и наверняка не раз», – подумал он. Наконец она дошла до нижнего белья, которое скинула без лишних церемоний.
Он наблюдал с благоговением, понимая, что это такое: бунт не только против общественной морали, сковывавшей их поколение унылыми приличиями, но и против бедности, которая мешала счастью таких, как они, – небогатых «низов верхов среднего класса». Ее раздевание – политический протест против Англии, который можно провести лишь в уединении, когда тебя не видят садово-коттеджная цивилизация и блюстители нравственности, когда забываешь о продавцах с их рекламой, договорами о покупке в рассрочку, планами сбережений и бесконечными счетами. Если тебя за этим застанут, социальная гибель неминуема – и рано или поздно так все и кончится, если им хватит глупости это повторить. Но пока что Оруэлл выкинул это из головы и просто жил.