– Сегодня опять бал? – спрашиваю я Квинси.
Королева – большая любительница маскарадов, на которые созывают всех знатных парижан. Нам же туда, разумеется, путь закрыт. Но мне порой нравится представлять, как торт, испеченный папой – или мной, – оказывается в самом центре внимания на королевском празднестве. Я воображаю, как вокруг него кружат восхищенные гости и нахваливают марципановые розочки, филигранную глазурь, украшенную настоящим сусальным золотом; хвалят и не знают о том, что это все – творение низшего света. Они считают, что это лакомство под стать им.
– Нет, мэм, – отвечает Квинси. – Это так, на завтрак. – Он подмигивает мне, запрыгивает на ко́злы, еще раз касается полей своей щегольской шляпы и уезжает.
На завтрак. Вот бы и нам так завтракать. Совсем забыла! Булочка для Виолетты наверняка уже остыла! Я вбегаю в пекарню, прячу угощение в карман фартука и на цыпочках поднимаюсь к нам в дом.
Как я и думала, она уже не спит. Вот только ее разбудили вовсе не лошади. А дурацкие кошмары.
– Да не слушай ты этого Реми, – отчитываю я ее. – Он тебя дурит. Чушь это все.
– А он божится, что чистая правда! – пискляво возражает Виолетта и трет кулачками сонные глаза. Вот тут мама могла бы объяснить ей, что Реми, сын ювелира, рассказывает ей эти истории о привидениях только потому, что она ему нравится. Но это глупо. Да и не сошелся свет клином на этом мальчишке.
– Я слышала, что призраки терпеть не могут запах сладостей! – говорю я. – А мы ведь живем над пекарней, так что к нам они и на порог не сунутся!
– Правда-правда? – Виолетта смотрит на меня, широко распахнув глаза орехового цвета. Ну что за милашка! Я с трудом сдерживаю смех.
– Разве старшая сестра тебя хоть раз обманывала?
Виолетта не спешит с ответом и обводит меня внимательным взглядом – недаром в семье Клеман она считается самой умной!
– А у меня с собой как раз лучшее средство против призраков, что только можно отыскать во Франции! – объявляю я и достаю булочку из кармана передника. Стоит только Виолетте уловить ее запах, и она тут же тянется за угощением маленькими пальчиками. Я в шутку отдергиваю булочку. – Главное – не накроши в кровать, а то отец узнает!
– Обещаю, Эви! Обещаю!
К тому времени, как часы бьют двенадцать, она уже проглотила половину булочки.
– Мне пора, – говорю я, ероша ее волосы. Нам обеим достались от отца темные, как кофе, волосы и оливковая кожа, но Виолетте еще повезло унаследовать мамины кудри. – Будь паинькой!