Кроме комментария Кристины – только бестолковые сердечки. Даже мало-мальского плача, как на канале у Лиса, нет. Ляля была совсем начинающим блогером.
У третьей жертвы нет даже канала. Он вообще не книжный блогер, просто завсегдатай Научной библиотеки, от скуки ли, из привычки или из-за того, что живет в соседнем доме, не пропускавший ни одно мероприятие. Вот и на мою презентацию пришел. Посидел полчасика, спросил лениво, такой же в этой книжке мутный язык, как в предыдущих, и, не дождавшись ответа, вышел. Чтобы так и не дойти до дома.
Подскакиваю на месте от внезапной мысли – надо посмотреть, кто был на этих двух презентациях и мог услышать слова Ляли, которые она говорила мне, можно сказать, в кулурах, и его вопрос. Картина на декоративном камине танцует и плашмя падает мне на голову. Стараюсь подхватить ее, чтобы не разбудить мужа и сына, но рама выскальзывает из вспотевших пальцев и со стуком ударяется о деревянный поднос с чаем. Белая фарфоровая чашка глухо утыкается тонким боком в металлическую ручку подноса и раскалывается. По розовому растекается остывший чай, и поднос темнеет, становится почти красный. Стягиваю с себя плед и кидаю его на чайную лужу.
– Ты чего тут? Спать пошли. – Муж с трудом отодвигает подпирающий дверь стул и заходит в комнату. Сонный и взъерошенный, он жмурится от света торшера, неуклюже перетаптывается на пороге.
– Сейчас, немного еще, – усаживаюсь сверху на гору из пледа и возвращаюсь к планшету. – Надо закончить кое-что.
Муж вздыхает, наверняка хочет сказать свое любимое “Жена писательница – горе в семье”, но тут замечает следы на моих руках. Он узнает их – длинные линии, похожие на красные перистые облака. Синяки от ногтей, да. Когда у меня случился срыв, такие синяки не проходили, появлялись каждую ночь, стоило мужу обессиленно опустить голову на подушку. Иногда, когда становилось совсем тяжело удерживаться в реальности, поверх синяков появлялись сочащиеся кровью горизонтальные полосы от ножа.
Руслан прошел со мной через этот ад, держа за руку. И, судя по глазам, ему совсем не хочется туда возвращаться. Мне тоже не хочется, поэтому откладываю телефон и пытаюсь улыбнуться. Но Руслан серьезен и сердит, он тихо сплевывает мат и подходит ко мне.
– Опять?
Я пожимаю плечами. Что за вопрос?! Как будто он сам не видит.