– Открой, Джес, это Клим!
Он снова постучал и снова повторил.
Дверь после долгожданного шороха ключа открылась. На пороге стояла голая и заспанная молодая женщина с распущенными золотистыми волосами с зажженной свечкой в руке…
– А, это ты? – тихо произнесла она, как будто сразу не разобрала, кто за дверью.
Зевнула, прикрыв ротик ладошкой.
Клим застыл. И не то чтобы он не видел обнаженной Джес, просто в сегодняшней беготне и суматохе он ни разу не подумал о…
О том, о чем мужчина думает по двести двадцать четыре раза на дню, согласно научным исследованиям ведущей женской странички пятничного газетного приложения.
Сейчас он подумал об этом впервые за день, но, похоже, внезапно вспыхнувшая страсть Клима не передалась хозяйке квартиры. Она протянула руку к его голове, провела по волосам, затем поднесла ладошку к своим глазам:
– Кровь? Опять избили или выкинули с работы?
– Избили! – передразнил Клим, и, слегка пригнувшись, быстро поцеловал соню в правую грудь. – Да это я их! А потом не выкинули, а я сам выпал. По пути. Головой зацепился о брусчатку.
– Это что-то меняет? – зевнула девушка.
– Да как ты не понимаешь?! – Клим начал заводиться, снял и положил куртку на пол, под хрупкую бамбуковую вешалку, чтобы не сломать последнюю. Начал снимать ботинки и, когда очередь дошла до второго, завел долгий патетический разговор. Но Джес уже вернулась в комнату и скользнула под одеяло:
– Там, на кухне, найди что-нибудь поесть. Помойся. А я еще подремлю полчасика перед работой.
Клим развел керогаз и поставил греться воду в ведре. Еды на кухне практически не было. У канареек и одиноких женщин одна и та же диета. Потому что никто из них не любит готовить. Не для кого. Поэтому горсть подкрашенного риса, жмень изюма и какой-то сушеный сладкий грушевидный фрукт – все, что нашлось в столе, на полках и в кастрюле.
– Какая-то антимужская еда! – проворчал Клим. Но съел почти все, оставив пригоршню для подруги. И ему показалось, что даже полегчало.
Побрившись, помывшись в смешной сидячей изогнутой ванне посреди комнаты, залил рану на голове йодом, и, заматерившись сквозь зубы, тихо, чтобы не будить спящую, пробрался в комнату. Нырнул под одеяло.
Джес, не открывая глаз, развернулась к Климу спиной. Он уткнулся лицом в ее плечо и просунул левую руку ей под голову. Правую же запустил девушке впереди, между коленок. Но намертво сведенные ножки преградили его ладоням путешествие наверх. Клим не стал настаивать и зафиксировал руку там, где смог.