Если объективно рассуждать, Лева не выбирал именно Люсю, она буквально стояла на его пути, поскольку училась в той же группе и жила на той же улице, ведущей к университету. Только Люся – в теплой родительской квартире, а он в съемной комнате, а позже – в студенческом общежитии. С таким же успехом Лева мог уехать в Тулу или Пензу и встретить там Наташу или Галю, вот и все.
Люся была полной противоположностью Алины – маленькая, круглая и жутко стеснительная. Даже когда Лева просто заговаривал с ней на занятиях, например просил карандаш или словарь, эта барышня заливалась краской, будто при ней рассказали неприличный анекдот, а уж когда дошло дело до танцев на убогой студенческой вечеринке, Люся буквально затрепетала а-ля Наташа Ростова и торжественно положила руку на Левино плечо. Руки, надо признать, были у нее красивые, с длинными пальцами и прозрачными продолговатыми ногтями, но в целом – обычная провинциальная девица. Впрочем, полуголодному студенту из общежития нравятся практически все симпатичные девушки, особенно когда приглашают на обед в уютную домашнюю обстановку. Родители Люси, тоже уютные и домашние, дружно улыбались, на стол подавали огненный борщ и хорошо прожаренные котлеты, картофельное пюре лоснилось от масла, и не было никакой причины отказываться от повторных приглашений. Конечно, некоторые моменты раздражали. Например, ее имя – зачем это «сю-сю»? И постоянные поцелуи в их доме – папа целует маму, мама – дочку, и так по кругу много раз! И еще засушенные цветы в хрустальной тяжелой вазе, книги – сплошь собрания сочинений классиков, расставленные по цветам и размеру, – плюшевый толстый мишка на Люсиной кровати, устланной кружевным покрывалом. Но обниматься на этой кровати было вполне приятно. Люсины гладкие щеки, нежная, полная грудь, горячий живот будили вожделение и трепет, и хотелось шептать случайные нежные слова: «маленькая моя, чудесная, любимая». Правда, пока не удавалось уговорить Люсю на полную близость, но Лева и сам побаивался – опыта в сексе у него было не больше, чем у самой невзрачной девчонки. Однако в группе вскоре стали считать их парой, родители пригласили на папин юбилей (шестьдесят лет, дорогой юноша, – не поле перейти!), мама передавала аккуратно завернутые в белую бумагу пирожки с капустой и вареньем. И наконец теплым майским вечером, когда родители отправились в гости к загородным родственникам, Лева настоял на своем, что оказалось нетрудно – только как можно крепче обнимать и зажимать рот поцелуями. Не надо говорить, что она оказалась девственницей и пришлось сразу вставать и замачивать простыню, но все-таки это случилось!