Читать Синдром разбитого сердца - Елена Минкина-Тайчер

Человек так устроен, что скорее поверит в нелепое и ничем не обоснованное предсказание удачи, чем найдет в себе силы признать очевидную близкую беду. Вот и мне, мирному литератору и сельскому доктору, еще недавно казалось, что великие трагедии принадлежат ушедшей истории и писать о них положено таким же великим поэтам и летописцам: падение Трои, разгул чумы в Европе, гибель Марии Стюарт, Гомер, Боккаччо, Бродский… Поэтому настигшая нас недавно волна новой эпидемии, почти невидимой, да еще с гордым звонким именем «Корона», никому не показалась серьезной, пока не начала душить и убивать людей тысячу за тысячей. А вскоре грянула еще более злая, грязная трагедия и показала, что и сегодня, и без какого-либо Наполеона или германского фюрера, можно обрушить мир так же бессмысленно и беспощадно.

Иногда жизнь дарит мудрые советы. Например, если ты не в силах одолеть преступление, хотя бы расскажи о нем людям. И спроси, позволю себе добавить. Спроси не гения, но смертного страдающего человека:

«Легко ли постичь историю и сочинить балладу, будучи слепым?»

«Уместны ли страсть и секс в окружении смерти?»

«Может ли равнодушие всего одной женщины на многие годы отравить, вознести и унизить?»

И на все вопросы один и тот же ответ – уместно и возможно, когда есть любовь. Наверное, пришла наша пора выйти навстречу болезни и войне все с тем же единственным ненадежным оружием. Хотя никого она, конечно, не сумеет спасти, эта любовь, разве только всколыхнет вечную призрачную надежду.

Итак, несколько повестей о любви в окружении войны и смерти.

В эту зиму с ума я опять не сошел…

Иосиф Бродский

Врача звали Иван Сергеевич, как Тургенева. Но, в отличие от седого благообразного классика из допотопного собрания сочинений, их лечащий врач даже в защитном костюме и пластиковом шлеме недоделанного космонавта выглядел совсем молодым. Молодым, тощим, как палка, говоруном и оптимистом. Или, скорее, придурком. Каждый обход доктор сопровождал лекцией о гениальных открытиях современной медицины – антибиотиках, инсулине, замене сердечных клапанов, – словно выступал в районном клубе, а не в закрытом ковидном отделении. Вопросов и возражений от еле живых задохликов в кислородных масках не ожидалось, и полет мысли Ивана Сергеевича не знал преград.