Алька радостно умчалась в кухню, запела и засуетилась между плитой и холодильником.
Вскоре на кухне появился муж.
– А когда едем? И куда? Я ещё посмотреть не успела. Тебе без проблем отпуск дали? – засыпала она вопросами супруга.
– В конце недели. Вот только отпуск мне не дали. Аврал, понимаешь. Так что выбери себе компаньонку из подруг. Будете там сплетничать, загорать и тратить баксы на арабское золото.
Алька так и застыла с лопаточкой и сковородкой в руках, в глазах выступили слёзы.
– А я… Я думала… – попыталась она.
– Ничего, это не последний отпуск. А ты устала, вон плачешь без конца. Тебе и повода особого не надо, чтобы начать рыдать. Это депрессия. Тебе надо развеяться.
Алька поставила сковородку обратно на плиту и побежала рыдать в ванную.
Когда она вышла, Романа дома не было, сковородка так и стояла на плите.
Алька села прямо на пол и снова разрыдалась.
Он вернулся под утро и застал жену спящей на неразобранной кровати, укрытую уголком покрывала. На полу валялось несчётно смятых белых комочков, бывших некогда салфетками. Он покачал головой, накрыл её сверху пледом и ушёл спать в гостиную.
Утром Роман объявил, что уезжает в командировку и проводить её на самолёт не сможет. Алька молча побрела проверять, что из вещей нужно подготовить к отъезду, ей вообще больше не хотелось разговаривать, никогда, ни о чём и ни с кем. Она так наревелась накануне, что в зеркало на неё утром посмотрела какая-то чужая тётя, не очень симпатичная и слегка опухшая.
Когда муж ушёл, Алька сначала позвонила в магазин, сказала девчонкам, что на работу не выйдет, потому что немного простыла. По голосу было похоже, так что она не очень мучилась от своего вранья.
Ещё вчера она решила, что в этот чёртов тур в Эмираты она поедет. И не одна. Поедет потому, что видеть мужа у неё особого желания не было, без конца реветь дома или в офисе нельзя, а вот при чужих людях на экскурсии по каким-нибудь развалинам вообще не полагается биться в истерике, что тебя муж не любит. К тому же он предусмотрительно оплатил место для подруги.
– Ник, я к тебе приеду? – спросила Алька жалобно в трубку.
– Да хоть сейчас. Я тут замутила домашний «Бейлис», так что подруливай, что бы там у тебя не случилось. Ибо я по голосу чую, ревела ты долго и упорно. Так вот не реви, это для кожи вредно. Морщины будут, понимаешь, и всё такое…