Фелагс, взглянув на светловолосого друга, сначала не придал значения его голоду, но когда разносчик уже подходил к их столику с ароматными блюдами, вдруг подумал: «Мы встречались с Алледом дня три или четыре назад в его вагоне и, помнится мне, Аллед ел с неменьшим желанием… Или я ошибаюсь?»
Фелагс вдумчиво оглядел Алледа, принимающего большую чашу с запеченными овощами в чесночном маринаде и блюдце с двумя ломтиками кукурузных лепешек, но его размышление отвлек разносчик.
– Ваши маринованные баклажаны на подушке из овощей и грибной суп, пожалуйста, – сказал молодой человек, ставя тарелки перед Фелагсом, а потом обратившись к Мелззи. – И овощное рагу с черными бобами под белым соусом. И, конечно, нектар.
Аллед вцепился взором в разносчика. Он разглядывал его форму, руки, оживленные глаза и крохотный разрез губ. Юноша, совсем молодой человек, которого можно было часто увидеть за работой в «Маневре», переглянулся с ним, и Аллед отвернулся, сжав на миг руки в замок. Когда разносчик ушел, внизу прозвенели колокольчики, предупреждающие о новых гостях.
– Сегодня на вопрос картотекаря, что я желаю отведать, я выпалил про рыбу, – Фелагс повозился ложкой в супе и хлебнул бульон.
– Должно быть, ты его хорошенько напугал, – усмехнулась Мелззи. – Лет пятьсот назад наши предки знали, каково на вкус мясо, но мы, к сожалению или к счастью, понятия не имеем, что это. Только в рассказах.
– И мы не знаем, насколько они правдивы, – Аллед, осматривавший потолок «Маневра», тотчас опустил спокойный и добрый голубой взор на сестру. – Однажды Его Сиятельство принц, наш учитель, рассказывал нам: для того, чтобы отведать мясо, нужно было пойти на убийство. Более того, это требовало большого мастерства и, как по мне, закалки. Так называемое животное или птицу, допустим, дикую утку, для начала ловили. Ее могли подстрелить, бросить вилы в болотные кусты, где она сидела в своем гнезде и отогревала птенцов, или схватить голыми руками – как приходилось. Затем с помощью топора, какие и у нас сегодня делают на «Тесаке», отрубали голову и спускали кровь… Потом ощипывали, вонзали нож… Прошу прощения. Я порчу таким отвратительным рассказом наш ужин.
– Убить живое создание – это еще куда ни шло, ведь оно могло напасть и представлять угрозу, – поморщилась Мелззи, – но мне трудно представить, чтобы наши праотцы от урчания в животе хватали беззащитных и мирных существ и подавали их на обед под соусами и гарнирами.