Коариф поощрительно взглянула на Фриура, а затем перевела взор на Ротра. Ее презрительные глаза загорелись, пока лицо было совершенно непоколебимым.
– Странно, что вы сами, старший мерценас, до этого не додумались. Впрочем, что стоило ожидать от командира, который общается со своими подопечными, как с детьми, и позволяет им разного рода выходки? Да, мне доложили о вашем так называемом авторитете, но, знаете ли, крайне сомнительном. Панибратские отношения с мерценасами привели вас к тому, что они превратились в фамильярных бездельников. Раз уж я убедилась в вашей халатности, начиная с того, что вы поставили на пост лабораторий достаточно безответственных охранников, заканчивая вашей незаинтересованностью в деле, когда думать за вас должен непричастный квонтрмех – извините, старший мерценас, таково мое впечатление – я вынуждена вынести вам наказание. Вы будете лишены той дозы, которая была вынесена вором, а именно двадцати «Искр» и, вследствие этого, пищевого запаса в соответствующем размере, – она повысила голос, так как Въяль и Муфь вдруг охнули. – Я сделаю все, чтобы вы понесли полное наказание за свой просчет, старший мерценас Ротр Сирегвад, приставлю к вам стража, нет, десяток стражей, неумолимый вы воин, только бы в вашу глотку не попало ни капли эссенции.
– Помилуйте, моя принцесса, он не выживет! – старик, осознавая, что его слова повлияли на приговор, поднялся с места.
– Обычный бликзериец, как мы, еще смог бы, но Ротр – мерценас, – вступилась и Муфь. – Ему необходимо принимать три «Искры» в неделю…
– Не вам мне рассказывать, как устроено питание на «Тесаке», – прервала принцесса и подняла руку. Старик еще стоял на ногах, упершись руками в стол. – Наказание есть наказание. Так мы пополним пропавшие запасы эссенций и возместим ущерб, сэкономив на нашем ошибившемся старшем мерценасе. Таково решение короля.
Въяль жалостиво взглянул на Ротра Сирегвада, ожидая противостояние, бурю, споры или каплю обиды вперемешку с яростью. Муфь с подобной надеждой сложила руки в замок под столом.
– Я не хотел этого, Ротр, – прошептал старик. – Я хотел помочь делу.
Но старший мерценас был неподатлив. Принцесса снова вспомнила свои слова – неумолимый воин. Ротр же не чувствовал внутри себя ни сожалений, ни горечи, ни злости. Он позабыл о мимолетном негодовании на Въяля, словно его больше ничего не заботило. Какая теперь разница, ведь после месяца лишений он, несомненно, умрет? Последующие дни станут для него пыткой, и его ничто не будет так заботить, как ломота суставов, боли в желудке и груди, потеря сил, а затем высасывающий голод, головокружения, обмороки и, в конце концов, беспомощная смерть.