Маркус Ренделл. Эмили не знала ни его профессии, ни статуса. Но его поза, сосредоточенность, сама аура излучали интеллект и скрытую энергию.
– Мистер Ренделл? – голос Эмили был спокоен, как поверхность океана внизу. – Не желаете освежиться? Вода, сок?
Он вздрогнул, словно вынырнув из глубины цифр. Его глаза – серые и острые – метнулись к ней, мгновенно оценивая, сканируя.
– А? О, спасибо. Воды, пожалуйста. Без газа.
Он кивнул на планшет, тонкие губы тронула полуулыбка.
– Интересные флуктуации в этом секторе. Магнитные… почти как предвестник.
– Предвестник?– Эмили протянула ему стакан. Её пальцы автоматически нашли медальон под блузкой. Гладкий, холодный кружок. «Держи близко…»
– Эм… да. Фоновый шум. Ничего критичного, – поспешно добавил он, словно осознав, что говорит не с коллегой. Он отпил глоток, взгляд снова прилип к экрану.
«Рационалист», – отметила Эмили про себя. – Человек формул в мире человеческих страхов.
Эмили вернулась на кухню, прислонившись к холодной металлической поверхности шкафа. Иллюминатор напротив показывал тот же бескрайний синий покой. Но внутри неё что-то едва уловимо дрогнуло. Как струна, задетая невидимым ветром.
«Выживи… для меня…»
Она снова коснулась медальона. Бабушка Лидия. Загадочная, немного отстранённая, с глазами, видевшими то, о чём она никогда не говорила.
– Держи его близко к сердцу, Эмилишка, – говорила она ласково, по-русски, вручая гладкий кружок металла. – Он… хранит. Что именно? Бабушка не уточнила. Как и многое другое о своём прошлом. Например, о деде – не о дедушке Майкле, которого Эмили успела узнать и полюбить, а о другом, родном, чья кровь текла в её матери и в ней, и погибшем задолго до её рождения. Майор Петренко. Это не было тайной в их семье. Ещё одна тень.
«Призраки, – подумала Эмили, глядя на своё отражение в тёмном стекле иллюминатора. – Мы все несём своих призраков».
Именно в этот момент иллюзия порядка рухнула.
Щелчок.
Тихий, как лопнувшая мыльная плёнка. Гул двигателей не изменился, вибрация не усилилась. Но что-то… сдвинулось. Воздух в салоне словно загустел на мгновение. Эмили замерла, инстинктивно вцепившись в ручку тележки. У неё, как у всех, кто долго летает, было шестое чувство к небу. Сейчас оно забило тревогу – тихую, но неумолимую.
В салоне приподнялись несколько голов. Пассажир в 2C нахмурился, устремив взгляд на свой планшет. Его пальцы забегали по экрану.