Это все, что у меня осталось от нее. Я доставала из шкафов каждый предмет гардероба и плакала над ним, прижимая к себе. Словно мысленно прощаясь с тем, что когда-то было ей дорого. И последующее действие нужно было преодолевать с большим трудом – отправить в стиральную машину, упаковать в сумки и передать в руки незнакомому человеку. Я добавила: «Раздайте нуждающимся, возможно, кому-то они пригодятся в трудную минуту». Тут же я заказала панихиду для мамы и поставила свечи за покойных бабу и деду. Забегая вперед, скажу, я все-таки позволила себе оставить маленькую вещь – носочек. Он почему-то был без пары и одиноко лежал, засунутый под матрац кровати, когда я его обнаружила. Он настолько передавал ее запах, что спустя семь лет пахнет до сих пор. Да, наверное, я немного сошла с ума. Он по-прежнему со мной. Лежит в полиэтиленовом мешочке в шкафу, в коробке с фотографиями детства и юности. Тут же обитает дневник, тот самый со времен юности, который я перестала вести пару лет назад, после того как вписала все необходимые воспоминания о маме, своих снах и переживаниях. Это моя персональная коробка с воспоминаниями. Такая теплая и дорогая сердцу.
Я врала мужу, что возобновила занятия танцами. Не знаю, зачем обманывала. Спустя всего лишь полмесяца после смерти мамы мне точно было не до фитнеса. Наверное, чтобы скрыть свою скорбь. Я же сильная, вы помните. Ноги сами несли в квартиру, где прошло детство. Именно здесь наедине с собой я могла стать тем, кем являюсь на самом деле. Ранимым и слабым ребенком. Только обнять и пожалеть больше некому. Материнское тепло уже не согреет меня. Оставалось лишь прикасаться к вещам и предметам, которые принадлежали ей, впитывать запах, пересматривать фотографии и видеокассеты с ее участием. Человека уже нет, но там он остается живым, как и в нашей памяти.
Из дома я брала сумку с запасной обувью. Костя, как мне хотелось думать, ни о чем не подозревая, провожал меня на занятия. Конечно же, он все понимал, где я была и что делала. Мои красные от слез глаза всегда меня выдавали.
На улице сильный морозный ветер и полумрак. Я выхожу из подъезда своего дома и закуриваю. Прохожу по длинной аллее вдоль многоэтажного дома и заворачиваю в знакомый двор. Теперь квартира будет пустовать, потому что я намерена сохранить все на своих местах и сдавать ее кому-либо не собираюсь. Открывая дверь, в очередной раз вспоминаю события того дня, когда квартиру вскрыли сотрудники МЧС. Это и понятно, пошла только вторая неделя после похорон.