Ближе к ночи начинался хаос. В закрывающийся ресторан с боем врывались театральные люди, но это было обычное дело. Я допивал вторую бутылку, одевался, выходил на Пушкинскую площадь и шел домой. Ночь! Москва ярко освещена! Народу полно! Всем хорошо! Всем весело! Масса счастливых лиц!
Через два часа я дома. От ресторана до дома шел пешком. Сколько сил! Какая могучая радость жизни!
Мама уже спала. Я залезал в теплую ванну и мгновенно засыпал. Просыпался утром, когда вода становилась холодной. Я вылезал из ванны и, дрожащий от холода, укладывался в свою кровать. Спать! Скорее спать!
Утром я пил чай с вкуснейшем сыром и потрясающим хлебом. (Я тогда не понимал, что они такие). И садился за письменный стол. Три, четыре часа работы, и на улицу! Меня ждет Ледяная прогулка! Прощай милый 1976 год! Я благодарен судьбе за тебя!
…Наступило Рождество! Я отметил его с максимальной ответственностью! Выпил стакан массандровского портвейна и три рюмки коньяка. Меня слегка качнуло, но я отнёсся к этому равнодушно… Я привык… И что же мне теперь делать дальше? Душа требовала продолжения празднования… В соседней комнате веселилась компания моей дочери… Жена была с ними… Пили они какую- то странную смесь кока -колы и виски, и что -то ещё из ярких банок… Судя по громкости голосов смесь подействовала на них так, как они и хотели! Прекрасно! Это было мне на руку! Я хотел с крымским вином выйти во двор и продолжить там празднование Рождества. Небо синее! Луна сияет! Звёздочки светятся! Кругом лежит снег! Белейший, чистейший! Москва родная! Я хочу выйти к тебе поближе и подышать твоим воздухом! Но! Если жена увидит куда я собрался, она меня ни за что не выпустит! Начнутся разговоры про здоровье, про лекарства, про режим… Нет, не хочу! И мне повезло! Выскользнуть мне все- таки удалось!
…Я живу на улице Большая Никитская, бывшая улица Герцена, (её переименовали в Никитскую. Герцен, святое имя, как можно было?). Впрочем они и улицу Пушкина переименовали. Задыхаясь от быстрого хода, я вышел во двор. Сел на скамейку и достал бутылку. Открыл её, глотнул и вдруг услышал тихий, мужской голос:
– Не надо, Саша! Не пей!
Рядом со мной сидел незнакомый мужчина в тёплой, чёрной, монашеской одежде. Откуда он взялся?! Я вгляделся в него и с ужасом и восторгом узнал Николая Семеновича Лескова! Меня затрясло, но я спросил: