Хаос поглотил резиденцию клана Линь. Крик матери слился с грохотом разбиваемой мебели и треском ломающихся перегородок. Стражники Бюро Внутреннего Надзора действовали быстро и безжалостно. Они переворачивали столы, выбивали двери, распарывали подушки, вскрывали полы, словно ища клад, а не улики измены. Ищейки с тонким чутьем, вероятно, обученные распознавать остатки духовной энергии, обнюхивали воздух, их взгляды были напряженными и алчными.
Линь Цин, всё еще скрученный двумя стражниками, отчаянно пытался вырваться. Он видел, как его мать, госпожа Ли, которую оттащили в сторону, попыталась броситься к Цензору Вану, моля о пощаде и объяснении.
«Мой муж невиновен! Это ошибка! Император не мог…» – ее слова оборвались на полуслове, когда один из стражников грубо оттолкнул ее. Она споткнулась и упала, ударившись головой о камень дорожки. Мгновение она лежала неподвижно, ее лицо было бледным, а в глазах застыл ужас.
«Мама!» – вырвалось у Линь Цина, и он рванулся с новой силой, но его держали крепко.
Цензор Ван даже не взглянул на упавшую женщину. Его внимание было полностью сосредоточено на поиске. Он ходил по дому, его тонкие пальцы скользили по стенам, его глаза, казалось, видели сквозь дерево и камень. С каждым моментом, когда поиски не приносили результата, его лицо темнело, а аура, которую Линь Цин чувствовал как нечто давящее и холодное, становилась сильнее.
«Ничего! Здесь ничего нет!» – крикнул один из офицеров, выбегая из кабинета Линь Вэня. «Он уничтожил его! Не осталось даже осколка!»
«Невозможно!» – прорычал Цензор Ван. Его взгляд снова метнулся к Линь Циню. «Может быть, он что-то передал сыну? Или у мальчишки есть ключ? Обыскать его!»
Стражники, державшие Линь Цина, повалили его на землю и начали грубо обшаривать его одежду. Они искали что угодно: медальон, свиток, даже маленький камень. Но у Линь Цина при себе не было ничего, кроме нескольких медных монет и носового платка.
Его взгляд упал на мать. Она всё еще лежала там, где упала. Тонкая струйка крови медленно растекалась по камню из-под ее головы. Ее глаза были полуоткрыты и смотрели в небо, но в них уже не было жизни.
Госпожа Ли… его мать…
Холод ужаса и горя пронзил Линь Цина, вытесняя страх. Его сердце сжалось до боли. Мир сузился до одной точки – неподвижного тела матери.