Первыми в зал заходили старожилы: семья Петровых с третьего участка, всегда недовольные всем и вся; Анна Ивановна, которая держала пять кошек и постоянно жаловалась на соседских собак; дед Василий, который помнил еще советские времена и любил рассказывать, как раньше все было лучше. За ними потянулись более молодые дачники: программист Михаил с женой, купившие участок три года назад и до сих пор не освоившиеся с местными порядками; многодетная семья Козловых, которые приезжали только на выходные, но всегда бурно реагировали на любые новости.
Воздух в помещении становился все более спертым и душным. Запах старого дерева смешивался с ароматами дешевого одеколона, пота и табака. Кто-то принес термос с кофе, и горьковатый запах напитка добавлял еще одну ноту в эту гремучую смесь. Иван Петрович сидел в третьем ряду, чувствуя, как его рубашка прилипает к спине. Он несколько раз поправлял очки, которые сползали от влажности, и пытался сосредоточиться на своих записях.
Разговоры вокруг него становились все более оживленными и тревожными. Люди обсуждали случившееся с утра, и Иван слышал обрывки фраз: «…никогда такого не было…», «…кто-то же это сделал специально…», «…нужно найти виновного…». Некоторые поглядывали на него с любопытством, другие – с плохо скрываемым подозрением. Он пытался ловить взгляды, кивать знакомым, но реакция была странной – люди быстро отворачивались или отвечали натянутыми улыбками.
Когда часы показали без пятнадцати семь, в зал вошел Степанов. Иван Петрович увидел его сразу – этого человека было невозможно не заметить даже в толпе. Олигарх был одет в спортивный костюм, который явно стоил больше, чем иные дачники тратили на весь сезон. Ткань была какой-то особенной, матовой, темно-синего цвета с едва заметными серебристыми полосками. Кроссовки на ногах выглядели так, будто только что сошли с витрины дорогого магазина. Даже его часы, массивные и блестящие, кричали о богатстве и статусе.
Степанов не искал место среди других дачников. Он прошел в самый дальний угол зала и остался стоять, опершись спиной о стену. Его позиция была идеальной для наблюдения – отсюда он мог видеть всех присутствующих, не участвуя активно в происходящем. Иван Петрович почувствовал неприятный холодок в животе. Что-то в манере Степанова держаться напоминало хищника, который терпеливо выжидает подходящий момент для атаки.