И где-то среди этих тихих участков, среди этих мирных домиков жил убийца дяди Вити. Возможно, он уже знал о возвращении племянника жертвы. Возможно, волновался и строил планы. А может быть, считал, что прошедшие годы надежно скрыли следы преступления.
Но он ошибался. Андрей не собирался сдаваться. Он найдет убийцу, даже если на это уйдет вся оставшаяся жизнь.
Утренний свет пробивался сквозь запыленные стекла веранды, когда Андрей наконец решился повернуть ключ в замке дядиного дома. Металл поддался неохотно, издав протяжный скрип, словно сам замок противился вторжению в застывшее время. Дверь распахнулась с тихим вздохом, выпуская наружу воздух, который пятнадцать лет хранил в себе запахи прошлого – табачный дым от дядиной трубки, древесину старых половиц, едва уловимый аромат земли, что всегда цеплялся за Викторову одежду после долгих часов в огороде.
Андрей переступил порог и замер, пораженный до глубины души. Дом встретил его абсолютной тишиной, нарушаемой лишь мерным тиканьем настенных часов, которые почему-то продолжали отсчитывать время даже в отсутствие хозяина. Солнечные лучи, пронизывая толстый слой пыли, висевший в воздухе подобно золотистому туману, освещали сцену, от которой у него перехватило дыхание.
Удочка дяди Виктора по-прежнему стояла у входа, прислоненная к стене рядом с крючком для куртки. Старые резиновые сапоги располагались аккуратно у порога, словно их владелец только что снял их и вышел на минутку проверить помидоры в теплице. На кухонном столе лежали очки для чтения, а рядом – недоразгаданный кроссворд, ручка все еще покоилась там, где ее оставили посреди незаконченного слова.
Каждый предмет в доме рассказывал свою историю остановившейся жизни. Андрей медленно двигался по комнатам, его пальцы скользили по поверхностям, покрытым толстым слоем пыли, которая поднималась мелкими облачками при каждом прикосновении. В спальне одежда дяди все еще висела в шкафу, ткань хранила призрачное присутствие человека, который когда-то ее носил. Рубашки в клетку, вязаные свитера, старые джинсы с пятнами от садовой земли – все это выглядело так, будто Виктор мог вернуться в любую минуту и снова надеть свои привычные вещи.
В гостиной кресло дяди стояло напротив телевизора, а на подлокотнике лежала стопка журналов о садоводстве, некоторые все еще были раскрыты на страницах с отмеченными статьями. Рядом с креслом на небольшом столике стояла керамическая кружка – та самая, из которой Виктор каждое утро пил свой крепкий чай с медом. Андрей осторожно взял ее в руки, и воспоминания хлынули потоком: дядя, сидящий в этом кресле ранним утром, попивающий чай и рассказывающий мальчику Андрею истории о рыбалке, о том, как важно терпение, о том, что каждое растение в огороде – живое существо, требующее заботы и понимания.